Яковлев Геннадий (иеромонах Григорий, убитый по приказу Кришны-чёрного) Межконфессиональный Христианский Форум » Христианское общение » Статьи и публикации
Убийство священника. Кто виноват?
2000 год на стыке двух тысячелетий запомнится многими трагическими событиями. Одно из них произошло в Эвенкии: в Туре, в церкви Святой Троицы был зверски убит иеромонах Григорий (Яковлев). Отсеченную голову священника преступник отнес в алтарь и бросил ее на престол. Так ожили строки Священного Писания.
Не иссякает на нашей земле исповедничество и мученичество за Христа.
За последнее десятилетие в России приняли такую смерть и протоиерей Александр Мень, убитый по дороге в храм, где он собирался служить Божественную литургию; и жизнью заплативший за спасение икон иеромонах Нестор; и убитые мечом сатаниста на Пасху, в Светлое Воскресение Христово, три оптинских монаха — иеромонах Василий и иноки Трофим и Ферапонт; а через год опять же на Пасху в Оптиной пал от руки убийцы паломник Юрий…
И вот в Туре — в центре далекой, суровой и, как говорят, Богом забытой Эвенкии происходит еще одно ритуальное убийство, потрясены которым не только жители поселка, не только знавшие отца Григория, но и все православные россияне. На земле тунгусов, в бескрайних просторах северной тайги и лесотундры появился свой мученик и исповедник веры Христовой.
ПЛЕМЯННИК МИХАИЛА СУСЛОВА СЛУЖИТЬ ПАРТИИ НЕ ПОЖЕЛАЛ
Вся жизнь отца Григория бурна, неустроенна, напряжённа.
Ему было нелегко, и с ним было трудно. Как бурный вихрь приходил он и уходил. Его любили и ненавидели. Середины не было. Он весь был в крайностях и во многом необычен. Всегда борьба — как вокруг него, так и в нём самом. Как в ненастный день всё вокруг освещается зигзагом молнии, таков он был в жизни, таков и в кончине своей.
Отец Григорий, а до монашества Геннадий, как по привычке и ныне его ещё многие именуют, родился в 1949 г. на севере Иркутской области, в Бодайбо. Многое в отце Григории необычно и впечатляет. Таково даже его родство. Он — двоюродный племянник Михаила Суслова — главного идеолога КПСС, члена Политбюро, известного деятеля Коммунистической партии брежневских времён, погребённого на Красной площади.
Мама отца Григория и памятная нам добрая тетя Лена, так часто бывшая в жизни рядом со своим неуёмным племянником, были двоюродными сёстрами М. А. Суслова.
Правда, пути их разошлись еще в 1930-х. В 1950-х годах, когда им в Сибири было весьма трудно, они по какой-то житейской надобности написали в Кремль к своему брату. Дошло до него письмо или нет, неизвестно, но ответ был. Сестрам сообщили, что М. А. Суслову некогда, что он занят государственной важности делами и обращаться к нему по таким вопросам не надо. Они больше и не обращались.
Вырос Геннадий в советское время и всем сердцем принял его идеалы, верил в них и со свойственной ему горячностью, пылкостью, а то и буйством, окунулся в строительство коммунизма.
Он вступил в партию, членом которой был семь лет, подвизался даже на освобожденной от производственной партработе, был комсоргом крупного предприятия, участвовал в рейдах ЦК ЛКСМ Украины.
Параллельно обучался на историческом факультете Одесского государственного университета. Как и многие, был атеистом. Имея обостренное чувство правды и справедливости, был всегда в состоянии борьбы. Имея сострадание и чуткость к ближним, был рядом с обездоленными.
Внимая резкому голосу совести, он мучился от своих собственных грехов, но был бессилен справиться с двумя своими основными страстями, касавшимися буйства духа и плоти.
Как все, курил, матерился. И не внешние обстоятельства, а именно собственное бессилие перед собственным грехом, привели его, как он сам свидетельствовал, к коренному перелому в жизни.
В 1977 году, когда уже заканчивал пятый курс университета в Одессе, Геннадий Яковлев встретил случайно, по-моему, где-то в книжном магазине, двух женщин — Тамару и Анну. Это были верующие баптистки из нелегально существовавшего тогда Совета Церквей или просто “отделённых”. Их глубокая вера и благочестие поразили его. С благожелательностью и приветливо новичок был встречен в общине.
Именно здесь происходит первое в его жизни чудо: он уверовал в Бога и раскаялся в своих согрешениях.
Потом произойдёт ещё одно чудо. Как через этих двух женщин Геннадий был обращён к Богу, так по недолгом времени они через него обратятся из баптистской ереси в православие!
Геннадий Яковлев, Речкунов Алёша (Леонид), Надежда Клепикова (Речкунова) и Валентина Шитикова
А пока к нему существенно изменилось отношение в общине. Сколь, будучи ещё неверующим, он был там желанным, столь теперь казался подозрительным после своего искреннего прозрения и покаяния: а не подослан ли он безбожными властями? В результате в баптистском крещении Геннадию было отказано. Наверное, таким образом Господь уберёг его от ненужного ему.
ПАРТИЙНОМУ ОТЩЕПЕНЦУ НАВЕСИЛИ ЯРЛЫКИ
Но жизнь его уже коренным образом изменилась. Он не может об этом молчать. И уже в университете свидетельствует о Боге и своей вере. Через несколько месяцев один из прежних знакомых, повстречав его, спросил:
— Так ты, правда, уверовал в Бога?
— Правда!
— И что, не материшься уже?
Этот вопрос застал врасплох. Геннадий задумывается, начинает вспоминать прошедшие месяцы новой жизни и обнаруживает, что действительно не матерится. И не потому, что решил больше этого не делать, оно само ушло, Господь освободил от словесной скверны.
Всё у него шло резко, что называется, “с треском”. Последний, пятый курс университета завершился для него грандиозным партийным собранием, на котором присутствовало 150 партийных деятелей Одессы.
За веру Геннадия Яковлева с треском выгнали из партии, именно с треском. В заключительном решении партийного собрания он был обвинён во всех мыслимых и немыслимых “тяжких”. Теперь это был обвешанный ярлыками партийцев отщепенец. На следующий день Яковлева ожидала защита диплома. Защитил. Но как историк уже ни дня не работал. Не то было время, чтобы верующие работали историками.
Баптисты, может, и не без чувства — вот, мол, какой человек через нас к Богу обратился! — хотя и отказали ему в крещении, но стали всюду брать его в миссионерские поездки. Со свидетельством о Христе проехал он тогда с ними от Одессы до Литвы, до Сибири и даже до Дальнего Востока.
И всюду проповедовал, иногда по несколько часов сряду. Участвовал в молодежных съездах.
И вот во время одной из таких поездок Яковлев появился в Барнауле. Там он и встретился с известным удивительным православным проповедником Игнатием Лапкиным. Тот искал хорошего чтеца для начитывания на магнитофонные кассеты собранных им за много лет материалов по масонству.
Буряков Михаил (ныне диакон у архиеп. Агафангела Одесского, женат на сестре Игнатия Ирине), Игнатий Лапкин, племянник Игнатия от сестры Валентины Рома, о,Геннадий (Генрих) Фаст. Стоят: Валентина Шитикова и Надежда Лапкина - жена Игнатия.
Возможно, Геннадий хотел скрестить шпаги с православным проповедником, возможно, заинтересовал собранный Лапкиным материал, по крайней мере, он принял это предложение. И снова в жизни его происходит чудо.
Через брата Игнатия он обращается в православие.
Через брата Игнатия, опытного наставника в духовной жизни, начинается в нём ломка характера и духовное становление внутреннего человека уже на основе святоотеческой православной аскетики.
По рекомендации Игнатия Лапкина Геннадий едет в Прокопьевск, где тогда служил воистину добрый пастырь и ревностный служитель Божий, протоиерей Александр Пивоваров.
Протоиерей, исповедник Христов о, Александр Пивоваров
Там в ноябре 1978 г. Яковлев принимает православное крещение полным погружением, что в то время практически нигде не совершалось. Отец Александр становится его духовным отцом. Геннадий очень любил своего наставника и при всех обстоятельствах непростого жизненного пути отца Александра сохранял ему верность и преданность, хотя жить рядом с ним и окормляться у него пришлось недолго.
Там, в Прокопьевске, через две недели после крещения и состоялось наше знакомство.
За год до того и я был обращён в православие тем же Игнатием Лапкиным и крещён тем же отцом Александром Пивоваровым. Так что мы с ним братья, чада одного духовного отца.
С тех пор минуло 22 года. Были ли мы вместе, были ли в разных местах, пути наши всегда пересекались. Одновременно или в разные времена нам приходилось служить в тех же городах и тех же храмах.
У нас были общие знакомые и друзья. Всегда сохранялась связь через встречи, письма и телефонные разговоры. Так обрёл я в Геннадии друга и брата, а с 1983 г. и до мученической его кончины был его духовником. Он всегда искал общения со мной и особенно нуждался в исповеди.
ШЁЛ ПО ЗЕМЛЕ КАК СТРАННИК И ПРИШЕЛЕЦ
Устроение отца Григория было таково, что пребывать постоянно вместе с ним было непросто.
Вокруг него всегда возникала напряжённость, порой конфликты.
Он мог быть очень резким, вспыльчивым. Казалось, люди должны бы шарахаться от него, избегать его, но они тянулись к нему, хотя и первое случалось.
Вокруг него всегда были люди. Он не знал одиночества. В своей резкости и максимализме всегда обострённо чувствовал правду.
Бывал груб, но всегда от неуемной ревности по правде и спасению души. Одновременно душа его была очень чуткой, ранимой. Он бесконечно мог отдавать себя ближним, был очень внимателен к ним, но ждал и ответной любви и внимания.
Для ближних он мог быть господином и рабом.
Единственно, чего не терпел никак — безразличия и равнодушия.
С 1981 г. отец Григорий служит в Церкви, с нею прошёл до конца. Никогда не имел своего частного угла и имущества. А что имел, то раздавал. Жил на земле “как странник и пришелец” (Пс.38:13). Домом навсегда становится ему храм Божий, который он очень полюбил.
Отец Григорий был очень аккуратен и любил красивые вещи, знал в них толк. Таков был его стиль. Такова была его одежда. Так всегда было у него в келье, где бы он ни жил. В каком бы храме он ни трудился — храм благоукрашался. Он был из “любящих благолепие дома Его”. Прихожане, приходя в храм, постоянно наблюдали появление чего-то нового, красивого, с любовью им устроенного.
В 1981 г. он начал своё служение псаломщиком в Петро-Павловском храме г. Анжеро-Судженска. С тех пор и уже до конца никогда не оставлял клироса.
Кем бы ни служил, а клирос всегда был за ним. Отец Григорий имел хороший голос и музыкальный слух, в совершенстве усвоил богослужебный устав и полюбил его.
Потом в 1982 г. он нёс послушание в Тобольске у отца Иоакима Лапкина (брата Игнатия Лапкина). А в январе 1983 г. на Рождество приезжает в Енисейск к своему духовному отцу Александру Пивоварову, служившему тогда в этом городе. Три с половиной года служил он псаломщиком енисейского Успенского храма, единственного тогда действующего на просторах от Красноярска до Ледовитого океана.
СУД И ВЕНЧАНИЕ
Через несколько месяцев, в апреле 1983 г., настоятеля храма отца Александра Пивоварова арестовывают за распространение религиозной литературы (то был андроповский период притеснения Церкви).
Псаломщик Геннадий остаётся с осиротевшим приходом, занимаясь настоятельскими, бухгалтерскими, алтарными, клиросными и прочими делами.
Ничто не проходило мимо его внимания. Как он со вкусом и толком развесил старинные иконы после ремонта в Успенском храме, так они и висят по сей день, чем украсил храм, то в нём и поныне, немного-то что и прибавилось. Отец Григорий присутствовал и на суде над отцом Александром, приговорившем его духовника и наставника к тюремному заключению.
Видел всю неправду и несправедливость этого судебного фарса.
В Енисейске я появился летом 1983 г., где с июля был назначен настоятелем Успенского храма. Приход состоял тогда в основном из бабушек, и мы вдвоём — два Геннадия, два молодых ещё человека делали тогда всё на приходе, совершая общее служение Богу и Его Церкви. А про бабушек Геннадий говорил: с ними не скучно, не тягостно, ведь если сподобит Господь, то с ними и будем в раю. Он участвовал тогда в оглашении крещаемых, готовя их к великому таинству, в беседах с приходящими в храм, в противостоянии безбожию.
В 1985 г. Геннадий Яковлев венчается в енисейском Успенском храме с Тамарой Умновой, с одной из тех самых двух одесских сестёр о Господе, с которыми все годы сохранял тесную дружественную духовную связь.
Недолго, года полтора, были они в браке. Жить совместно им было трудно.
Отец Григорий никогда не знал женщин, и жили они с Тамарой, как брат с сестрой. В селении Листвянка на Байкале и сейчас ещё висит в храме их семейная икона свт. Геннадия Цареградского и благоверной царицы Тамары.
В 1985-1986 гг. и мы вместе с Яковлевым оказались под следствием.
Семь месяцев висел над нами тюремный дамоклов меч как по барнаульскому “делу” Игнатия Лапкина, так и по нашему собственному — енисейскому. В 1986 г. отец Григорий как свидетель участвовал в суде над Игнатием Лапкиным, поддерживая его.
Видимо, только надвигающаяся перестройка помешала властям и нас упрятать за решётку.
Много сделал тогда в Енисейске, многим послужил Геннадий Яковлев и мне лично — тоже.
Мне всегда приходилось бывать прохладной водой для его горячей головы.
Приходилось останавливать и наказывать его, любя его, для его же блага.
Он бунтовал и смирялся. В том же 1986-м нам пришлось расстаться. Но дружеская и духовническая связь всегда продолжалась, не прерываясь.
БРАТСТВО СВЯТОГО ИННОКЕНТИЯ
Так оказался Геннадий в родных местах, в Иркутске. На него и на его пылкую ревность о Боге обратил внимание иркутский архиерей архиепископ Хризостом. Он и предложил Геннадию принятие священного сана. Но тот всегда хотел монашества и совершенно не стремился к священству, даже бежал его. И в Иркутске он от священства отказывается.
И вот в праздник Введения Божией Матери во Храм владыка Хризостом идёт на амвон проповедовать. Он говорит о смиренных словах Девы Марии архангелу Гавриилу, — се, раба Господня, да будет мне по слову твоему, — и возвращается в алтарь.
И тут Геннадий падает в ноги архиерею и говорит, се, раб Господень, да будет мне по слову твоему!
В субботу, 13 декабря, он — диакон, в воскресение, 14-го (совпадает с днём моего крещения) — священник. Начинается пастырское служение.
Один год в селении Листвянка на берегу Байкала и семь лет служения в кафедральном соборе г. Иркутска — это время активного, благословенного служения.
На волне перестройки он избирается депутатом областного Совета и становится даже членом президиума Иркутского областного Совета, представляя интересы верующих и Церкви.
Давала о себе знать давняя закалка общественного деятеля. Кстати, методы партийного деятеля и комсомольского вожака нередко узнавались в его церковной деятельности.
В это время вокруг отца Григория образуется удивительное братство имени свт. Иннокентия Иркутского, чьи нетленные мощи находятся в Знаменском монастыре. Это была дружина из сорока — пятидесяти — шестидесяти братьев возраста примерно от 13 до 28 лет.
Многие из них через него пришли к вере. Многих он крестил. Один из крещёных в то время отцом Григорием ныне — епископ Петропавловский и Камчатский. Для всех их он был и отцом, и наставником, и, конечно, духовником. Он всецело отдавал себя братии, ничто не ускользало от его внимания.
Понимание братьями вероучения Церкви, внешний их вид, тончайшие движения души каждого, проявления характера и греха, практические материальные нужды — всё он видел. Характерно, что всюду в храмах первенствуют бабушки и женщины, а у него — дружина братьев.
Несколько лет отец Григорий со своей братией приезжал на лето в Енисейск, в родной ему Успенский храм. Любопытно и трогательно было на них смотреть. То разругаются вконец, разрыв отношений, изгнание, слёзы, море возмущения, и вот — вновь рядом, вместе, одна семья.
Подушка отца Григория бывала мокрой от слёз. Он имел от Бога дар слёзной молитвы и покаяния. С наказанными братьями он мог сам вместе далеко за полночь стоять покаянно на коленях на металлическом полу Успенского храма.
ЗА МОНАСТЫРСКОЙ СТЕНОЙ
При нелёгких обстоятельствах оборвалось служение отца Григория в Иркутске.
И с 1994 г. он вновь в Енисейске. На сей раз — в Свято-Спасском мужском монастыре. Под крепкой рукой игумена он со смирением и покаянием несёт своё наказание. Ушла активная жизнь. Всё замкнулось за массивными древними монастырскими стенами.
Жизнь утончилась и, как он говорил, измельчилась. Внешнее многообразие и многопопечительность сменились спасительным однообразием монастыря. Здесь происходит монашеский постриг. Священник Геннадий Яковлев становится иеромонахом Григорием.
Порой он думал — а что дальше? Возврата в мир уже не желал, впереди видел разве что затвор или схиму. В монастыре у отца Григория — клирос, богослужения, послушания…
Но со временем он вновь оборачивается к миру: преподаёт в Енисейской православной прогимназии древнегреческий и церковнославянский языки, беседует с туристами и посетителями монастыря.
Отец Григорий обладал отличной памятью, обширными познаниями, цепким смекалистым умом, красноречием.
Однажды, когда он через переводчика беседовал с иностранными туристами, переводчица сказала потом, как приятно и легко было переводить речь этого монаха, она литературна и грамматически безупречна.
Отец Григорий активно помогает наместнику в делах восстановления древнего и разрушенного безбожниками монастыря. Из бывшего иркутского братства несколько братьев вслед за ним приходят в Спасский монастырь, а некоторые и остаются там.
Осенью 1997 г. отец Григорий уходит из монастыря. У него были для этого основания.
Но он очень мучился тем, что не претерпел искушения, не вынес послушания, что не хватило смирения.
Он надеялся на возвращение, но врата монастыря были уже закрыты.
Для отца Григория свойственна была в соответствии с его бурной натурой и максимализмом постоянная, обостренная внутренняя брань — борьба с грехом.
Об этом могу свидетельствовать как его духовник.
Случалось, он падал, но никогда не лежал.
Случалось, что согрешал, но никогда не соглашался с грехом. Упорно и мучительно боролся с ним. Часто он не видел в себе никакого изменения.
Остаюсь, говорил, какой был. И боялся, реально боялся, не исправившись, погибнуть и попасть в ад.
Но никогда не терял упования на Христа, в Котором нуждался именно как в Спасителе от греха. Отвлечённое богословие не было ему близко, его сердце искало покоя от греховных страстей.
Со свойственной ему резкостью и образностью речи отец Григорий, ещё будучи в монастыре, как-то сказал:
— Да, были великие и известные всему миру преподобные, стяжавшие духовную высоту.
Но для того, чтобы они появились, сколько понадобилось безвестных монахов, никому не ведомых, не сделавших ничего великого, порой сломленных в духовной брани, как бы погребённых за монастырскими стенами.
И сравнивал это с одним историческим эпизодом, как во время войны для того, чтобы спастись и победить, солдаты, уцелевшие после боя, забросали трупами своих товарищей пролив и перешли по ним. Себя отец Григорий мыслил только одним из таких безвестных трупов, по которым иные взойдут к победе.
Одному батюшке отец Григорий как-то сказал:
— Как оно в монастыре. Прошёл день, вот ты в келье. Только встанешь на молитву, тут же вспомнишь — то надо ещё сделать, к тому пойти. И едва себя удержишь — стой, молись!
И вот остался ты один. Это как жених с невестой остаются одни, так и душа с Богом.
И вдруг обнаруживаешь — многим у тебя есть что сказать, много есть что сделать, а остался с Богом один на один — и как будто сказать нечего…
Так боролась его душа, ища пути к своему Небесному Жениху — ко Христу.
МЕСТО, ГДЕ УПАЛ ТУНГУССКИЙ МЕТЕОРИТ
По благословению епископа (ныне архиепископа) Красноярского и Енисейского Антония отец Григорий уезжает в Эвенкию, в посёлок Туру. Дальше ехать как бы уже и некуда. Талантливый человек, энергичный, подвизаться бы ему где-нибудь в столице, но не так управляются жизненные пути. И вот далёкий необжитый край.
Редкие селения через многие сотни километров северной тайги и лесотундры, ни единого города. Суровые климатические условия и суровые условия жизни. В посёлке практически нет света, в храме температура +5° С. Во всём оскудение, дело доходит до разговоров об эвакуации населения.
В Туре отец Григорий — настоятель Свято-Троицкого храма. Помогает ему во всём его духовный сын, обращённый им к вере, крещённый им в Енисее, призванный к монашеству, собрат по Спасскому монастырю иеромонах Тимофей. Они так и были вместе, как отец и сын.
С появлением отца Григория здесь заметно активизировалась приходская жизнь, о чём свидетельствуют многие прихожане и жители посёлка.
Проповедь, служба, клирос, воскресная школа для детей, административные заботы и хлопоты, встречи и беседы вне храма…
Забот не счесть. А с какой любовью благоукрашалось это простое молитвенное помещение в простом доме, переустроенном под церковь! Многим настоятелям было бы чему поучиться здесь.
Отец Григорий всю жизнь много болел.
С юности тяжёлая гипертония, болезнь почек. Бывал в реанимации на грани жизни и смерти. Реально ощущал возможность быстрой смерти именно от болезней и говорил о том, что надо всегда быть готовым к ней.
Насколько я знаю, о мученичестве он никогда не помышлял. Боевитый по характеру, страданий не искал, слишком хорошо знал цену боли.
Вполне любил жизнь богодарованную, радовался ей.
Всего: 995 
Новых за месяц: 0 
Добавить сайт
