Вопрос 2134, "...открытым оком" том 8. Лапкин Игнатий: Сегодня в борьбе с еретиками православные ищут помощи у мирских властей, потому что нет духовной работы с сектантами. А как это было в древности??
Ответ: У православных так всегда было – без помощи от мирских властей полная немощь. 2Кор.6:15 – «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?»
Иоанн Златоуст – 13 нояб. «Во время патриаршества святого Иоанна Златоустого в Константинополе оставалось ещё много последователей арианской ереси, которые невозбранно исповедывали свою веру и совершали свои богослужения. Блаженный помышлял о том, каким бы способом очистить город от сей ереси, и, улучивши удобный случай, сказал царю:
«Царь благочестивый! Если бы кто вложил в твою корону, на ряду с находящимися в ней драгоценными камнями, простой камень, тёмный и нечистый, то не обесчестил ли бы он всей короны»? Царь ответил: «Да, так». Иоанн продолжал: «Так обесчещен и сей город, который, будучи православным, имеет ещё в числе своих жителей неверных ариан. И подобно тому, как прогневался бы ты, царь, за бесчестие твоей короны, так Всемогущий Бог гневается за сей город, осквернённый арианскою ересью.
Итак, тебе следует или привести еретиков к единству веры, или же изгнать их из города». Выслушав слова Иоанна, царь приказал немедленно привести к себе всех вождей арианских и повелел им в присутствии патриарха высказать свое исповедание веры. Они же стали говорить слова, исполненные нечестия и хулы на Господа нашего Иисуса Христа. Тогда царь приказал изгнать их из города.
По прошествии некоторого времени ариане, имея помощников и ходатаев из числа служащих в царском дворце, людей сановитых, снова стали в воскресные дни входить в город, подходя к своему соборному дому с еретическими песнопениями, которыми они хулили Пресвятую Троицу. Узнав о сем, святейший патриарх Иоанн, боясь, чтобы кто-нибудь из простого народа не стал участвовать в тех общественных арианских молениях, повелел своему клиру ходить по городу в священных облачениях с песнопениями во славу Пресвятой Троицы, составленными против арианских хульных песней. Для этих ходов были устроены серебряные кресты на древках, которые торжественно носились по городу вместе со святыми иконами в преднесении зажженных свечей. Так возникли впервые крестные ходы.
Торжественные крестные ходы православных отвлекали народ от арианских общественных молений, устраиваемых ими на площадях. Разгневанные этим, ариане во время одного из таких ходов напали на православных и устроили побоище; в этом побоище несколько человек с той и другой стороны пало мёртвыми, а царскому евнуху Врисону, находившемуся среди православных, пробили камнем голову. Узнав об этом, царь весьма разгневался на ариан и запретил им совершать свои общественные моления и входить в город; таким образом, еретическое злохуление окончательно было изгнано из царствующего града».
Ферапонт – 27 мая. «Услышав о святых подвижниках, князь пришёл в великую радость от того, что в его владениях явились такие преподобные, прославил Бога и дал из своей казны богатые дары на построение монастырей… Князь весьма чтил этот монастырь, более, чем другие находившиеся вблизи монастыри. Настоятелю его он выхлопотал сан архимандрита, преподобного Ферапонта поставил первым настоятелем и заботливо покоил его старость».
Никифор патр. – 2 июня. - «Собрав к себе в Царьград всех епископов и пресвитеров, за разные вины по правилам отлученных от служения у божественного алтаря, он дал им места в царских палатах и питал их, как откармливаемых зверей; он снискивал через это расположение тех, имя которых чрево».
Чёрным цветом небо затянула Смертельно почерневшая земля. От взрывов сотрясается, согнулась. От горести правители скулят…
Монашество, как мнится, в послушанье, Скорбит под чернотой своей хламиды. В епископы успеть, не оплошать бы – В неизбранных на сотни лет обида.
Чернее тьмы печаль одежду носит. Тьмы мусульманских вдов, надевших пояс, Взрывчатой начинённый, провод в косы. Неслабый пол! Захватчик, в землю скройся!
Нас убеждают: чёрный - цвет тревоги. Расстраивает психику и нервы. Кто с чёрным языком - опасно трогать, Гиен чернильных, журналистов перья.
Нас судит почернелая трава, Готова вспыхнуть нефть во всех резервуарах. Речь осуждения, облыжная молва Из запасников обид обидно-старых.
Переменить на белое сиянье? Помыслить невозможно о таком! Дух воскресения имеет ли влиянье На пятницу, на мусульманский дом?
К неведомой горе преображенья Христос ведёт Своих учеников, Вкусивших свет, на новое служенье, Без взрывов гнева, без обидных слов.
Хам охамелый – чёрный континент, Блужданье африканское без Бога. Уверовав, в крещенье облечёшься в свет, В готовность благовествовать, обувши ноги. Еф.6:15
Все сотни чёрных сотен мусульманских вдов В невест Христовых смогут превратиться. Кораном коронованных осветит свет Христов, И чёрный ворон станет светлее голубицы.
6.6.03 ИгЛа (Игнатий Лапкин)
Вопрос 2142, "...открытым оком" том 8. Лапкин Игнатий: Добрые ли законы издаёт сегодняшняя власть по отношению верующих?
Ответ: Примером для правителей может быть отношение к своим подопечным царя Константина. Веротерпимость – вот залог победы, если будем со словом Божиим в руках свободно нести благую весть. А сегодняшние архиереи московской сталинской обмирщённой патриархии так и тянутся за наручниками, чтобы снова всех несогласных с их лжеверой заковать, посадить, сгноить. Весьма и зело похожа сия жена на всех гонителей.
Откр.17:16 – «И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят её, и обнажат, и плоть её съедят, и сожгут её в огне».
Константин импер. – 21 мая. «Став единодержавным властелином всей Римской империи и объявив веротерпимость «во всей вселенной», Константин однако не был «теплохладен» в своей царственной жизни. Отказавшись от язычества и ставши во главе христианского общества, он в христианстве видел важнейшую опору империи, основной залог могущества и преуспеяния государства, которое, по его мысли, должно пролагать путь к свободному, без насилий, водворению Царства Божия на земле, — указывать и давать средства для воспитания и усовершенствования человеческого рода в духе Христовом…
Тем не менее Константин не оставил без внимания арианского дела; на первых порах он отправил обширное примирительное послание в Александрию с убедительною просьбою к епископу Александру и Арию прекратить взаимной раздор. По мнению царя, не прав был и епископ по своей неосторожности и резким вопрошениям, виноват и Арий, что расторг общение, не покоряясь епископу; он рекомендует обоим взять пример с философов, которые, хотя и спорят между собою, но уживаются мирно. При том же оба они стоят на общей почве: оба признают божественное Провидение, а потому им легко примириться».
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю». Более подробную информацию вы можете получитьЗДЕСЬ http://www.kistine1.narod.ru
Сир.11:2 – «Каков правитель народа, таковы и служащие при нем; и каков начальствующий над городом, таковы и все живущие в нём».
Мудрый правитель – народов мечта, И свита при нём – не случайные люди, Умеют не прибыль лишь в банке считать, Не нашим чета крохоборам иудам.
Излишняя строгость – тиранов клеймо, Зачислит в разряд самодуров беспутных. Прославился мудростью царь Соломон, – Пусть к Богу взывает о мудрости Путин.
Взошёл на престол Ровоам желторотый, В советники ищет неопытных, слабых. Рычат депутаты с несытой утробой, Ласкают лишь тех, кто положит на лапу.
Хищная свора, вечерние волки Грызут подчинённых сырых и печёных; Идут перевыборы, трата без толку, Избранники ищут распутных девчонок.
А главный правитель, масонский пахан Ноздрёю поводит и делит державу; Бензин дорожает и нечем пахать, Бесплодье нас ждёт, а не полная жатва.
Каждое утро спешу к небесам С ходатайством срочным о царстве порочном, И жду изменений, стою на часах, Пробиться пытаюсь с ходатайством срочным.
Но в просьбе отказано в тысячный раз, Правители с каждой минутой глупеют; Безбожники, изверги – сущая мразь, Давид бы их вздёрнул на портупею.
Без Бога, без Божия страха в душе, На пушечный выстрел нельзя подпускать. Кто рвётся до власти – кот жирный в мешке, И лезет прежирного ради куска.
Сжалься над нами, Господь Саваоф, Дай нам правителя сродни Давиду, По Библии слушаться был бы готов, Нас всех защитил, никого не обидел.
22.10.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)
Рим.13:3 – «Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, 3 ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, 4 Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины».
1Тим.2:1-3 – «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу»
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю». Более подробную информацию вы можете получитьЗДЕСЬ http://www.kistine1.narod.ru
Протоиерей Всеволод Чаплин: мы побеждаем, мы сильнее и мы на правильном пути!
Выступление председателя Отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина на конференции «1150-летие Российской государственности. Уроки истории и отношения народа и власти» в рамках выставки форума «Православная Русь» 8 ноября 2012 года.
Антицерковная кампания, развернувшаяся в этом году, не достигла цели. Православные верующие не только не «прогнулись» перед лицом беспрецедентного давления, не только не отказались от утверждения своего общественного идеала, но и научились формулировать его в ясных, кратких, ярких словах, а главное — в действиях.
И именно в этот год, когда мы празднуем 1150-летие Российской государственности, настает время сказать о том, какой идеал государства свойствен православной традиции, православному миропониманию. При этом стоит оговориться, что некоторые богословы прошлого века, пытаясь приспособиться к навязанным западными элитами идеологемам плюрализма, эгоизма, потребительства и «деидеологизации», попытались от этого идеала отказаться. Но сегодня сама жизнь показывает нам, что именно целостное, последовательное православное понимание государственности, выстраданное двадцатью веками христианской истории, предоставляет нашей цивилизации единственный шанс выжить, остаться самой собой и принять решающее участие в переустройстве мира.
Православный человек в своих мыслях и поступках стремится к Царству Божию, желает быть его подданным, гражданином Неба. Он знает, что это Царство недостижимо на искаженной грехом нынешней Земле; более того, он знает, что зло в мире в конце концов восторжествует. Но в любых своих поступках он стремится делать все, чтобы земная жизнь была, насколько возможно, устроена по тому образу Божия Царства, который Сам Господь нам открыл через Священное Писание Нового Завета и церковное Предание.
Это царство иерархично. Оно предполагает единоначалие. В нем нет никакого «плюрализма истин», оно подразумевает единственность правды и осуждение лжи. В этом царстве занимают более высокое положение те, кто послужил Богу и людям. В нем вряд ли будет много людей, живших по преимуществу для себя, но ближе всех к Богу станут те, кто исполнил Его заповеди: «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10, 32); «Кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк. 10, 44); «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Наконец, в него не войдут все, кто желал, но оказался недостойным. Многие остались вне этого Царства, и Царь Царей — Господь — на Своем суде не допустил их туда, даже если они хотели войти. Для этих людей закончилась свобода, они обречены на вечное наказание.
Точно так же и в государстве, соответствующем христианским идеалам, всегда должны ясно различаться правда и ложь, нравственное и безнравственное, хорошее и плохое. Первое должно поддерживаться, второе — осуждаться. Свободу необходимо охранять и поддерживать, но она имеет ясные пределы, в том числе нравственные. В государстве, где христиане реально влияют на общественный уклад, всегда предполагалось единоначалие. В нем наверху социальной лестницы всегда стояли и должны стоять те, кто служит интересам государства и общества, особенно жертвуя собой — то есть воины и вообще люди, сочетающие жизнь со служением, а не с обслуживанием своих эгоистических интересов, а уж тем более не с деяниями сомнительного нравственного качества. Описываемое государство не является суммой эгоизмов, технически управляемой с целью «снижения вреда» при их конфликте, а также достижения максимальной суммарной выгоды. Оно имеет свое духовное и нравственное лицо, свою высшую миссию. Оно симфонически взаимодействует с Церковью, даже понимая различие природ, целей и пределов духовной и светской власти. Наконец, оно способно называть зло злом и решительно противостоять ему — причем речь идет не только о посягательствах на чьи-то жизнь, здоровье и имущество, но и обо всех безнравственных явлениях, разрушительных для жизни и здоровья людей в длительной перспективе.
Я рад свидетельствовать, что наше Российское государство все больше становится таковым. Даже несмотря на все окрики и истерики, которые происходят из среды российских и зарубежных элит. Сами эти окрики и истерики говорят нам: мы побеждаем, мы сильнее, и мы на правильном пути. Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю». Более подробную информацию вы можете получитьЗДЕСЬ http://www.kistine1.narod.ru
Почему Россия не Иран Клерикальная власть – это мечта Русской Православной Церкви, которая никогда не воплотится 2012-08-15 / Андрей Мельников
Шиитское духовенство ощущает себя единой корпорацией и привилегированным классом.
Когда «православные эксперты» говорят об опасности исламского радикализма или исламской экспансии в Россию, вы никогда не услышите из их уст обвинений в адрес Ирана, страны, которую западный мир считает своим врагом номер один. Более того, представители РПЦ – частые гости в Тегеране, а иранские аятоллы – в Москве. В 1997 году начала работу совместная российско-иранская комиссия по диалогу «Православие–ислам», ее очередное заседание состоялось в июне с.г. В выступлениях официальных представителей Московского Патриархата нет-нет да и проскочит доброе слово об уникальной политической системе Ирана, в которой духовенство представляет собой правящий класс. Может ли эта мода на Исламскую Республику в церковной среде как-то сказаться на будущем России? Такую возможность ответственный редактор «НГ-религий» Андрей МЕЛЬНИКОВ обсудил с членом научного совета Московского центра Карнеги, политологом и исламоведом Алексеем МАЛАШЕНКО.
– Складывается впечатление, что в РПЦ относятся с симпатией и даже какой-то легкой завистью к политической системе в Исламской Республике. Почему Московскому Патриархату так близок Иран?
– Прежде всего потому, что Россия неравнодушна к Ирану. Поскольку Москва занимает особую позицию по Ирану, конкретно по иранской ядерной программе, РПЦ приспосабливается к официальному подходу, по-своему его отражает. Также в разделе:
К тому же в Иране очень сильно влияние религии в обществе и в политике. Там религиозные деятели могут управлять страной. Отношение РПЦ к Исламской Республике – это одновременно и зависть, и мечта. Мечта, которая никогда не воплотится. Есть и тоска по тому, что РПЦ не может столь решительно требовать соблюдения православных норм поведения (хотя есть ли такие?), как это делают религиозные вожди Ирана. Наконец, и у иранских шиитских, и у православных клерикалов сильна ксенофобия, что также их весьма роднит.
Ислам связан с политикой. Да в принципе любая религия не может быть полностью деполитизирована. Абсолютная секуляризация невозможна. Среди христианских конфессий наиболее завязано на политику православие, оно же в наибольшей степени ориентировано на мирские, прежде всего социальные проблемы, что немного напоминает исламский подход.
С другой стороны, и западные варианты христианства не чужды политики. В конце концов, что такое глобализация в контексте ценностной системы? Она ведь опирается на частное, протестантское видение мира. Пусть это делается не столь прямолинейно.
– Политическая власть духовенства в Иране обусловлена тем, что оно предложило совершенно новую концепцию «власти законоведов», велаят-е факих. Способна ли РПЦ сформулировать подобную политическую теорию для России?
– Ничего подобного в русском православии нет. Как бы русское православие себя ни позиционировало и какие бы социально-экономические, политические моменты ни были в него заложены, оно – не ислам. Концепции «власти православного законоведа» не существует. Православие обречено на то, чтобы приспосабливаться к светской политической системе.
Ислам в Иране доминирует в официальной идеологии и в общественном сознании. В России же такого доминирования одной религии нет. Россия поликонфессиональна. Среди ее граждан минимум 16% мусульман, есть буддисты, иудеи. В Иране ислам на вершине политической власти, и политика определяется позицией исламского духовенства и исламской идеологией. У нас Церковь играет роль интерпретатора политики. Когда Церковь говорит, что русская национальная идея может быть основана только на православии, то тут же ей задают вопрос: а как быть с атеистами и национальными меньшинствами? Если Церковь будет настаивать на своей интерпретации нацидеи России, это приведет к расколу страны. Например, многие люди (возможно, большинство), которые считают себя принадлежащими к православной культуре, не захотят жить в православном государстве. Естественно, это приведет к конфликту с мусульманами и буддистами.
– Нельзя ли что-то подобное клерикальному государству увидеть в политических идеях Патриарха Никона?
– Это было давно. Когда мы экстраполируем тенденции Средних веков на настоящее время, это некорректно. Да, есть историческая преемственность. Да, во времена оны были попытки Русской Церкви усилить свое влияние в политике. Но посмотрите, что с ней делала власть. Тот же Петр I взял да и отменил патриаршество. Когда мы вспоминаем уваровскую триаду «православие, самодержавие, народность», все-таки первым по важности идет самодержавие. А православие – это подспорье власти.
– Шиитское духовенство в Исламской Республике – отдельная каста, социальный слой, со своими привилегиями, образом жизни, психологией. Можно ли то же самое сказать о клире РПЦ?
– Я бы так не сказал. Действительно, шиитское духовенство в Иране – это религиозно-политическая, самостоятельная корпорация, если хотите, каста. А в РПЦ, при всей активности Патриарха, священнослужители не могут считаться полностью независимыми. Давайте возьмем случай Pussy Riot, хотя по большому счету это мелкий эпизод. Если бы эти барышни не высказались против Путина, Церковь бы промолчала. Ну, морально осудили бы, пошумели... А тут такой шанс «лизнуть», показать свою гиперлояльность… Московский Патриархат играет роль приложения к правящей политической элите. РПЦ собственными силами не может обеспечить защиту своих корпоративных интересов.
Шиитское же духовенство, безусловно, ощущает себя отдельной корпорацией. Даже в суннитском исламе такого не наблюдается. В Иране это религиозно-политический класс, что подразумевает автономную основу – материальную, политическую. Аятоллам принадлежат крупные сегменты экономики. Да, РПЦ тоже занимается бизнесом, но по сравнению со всей Россией это не тот кусок, с которым можно претендовать на независимость. Не «Газпром», так сказать.
Корни корпоративности шиитского духовенства уходят в глубь истории. У них не только вертикаль власти. За ними еще стоит горизонталь. В провинциальных мечетях, в городках, в сельской местности этот корпоративный дух также присутствует. А у нас существует разрыв между верхушкой и рядовым духовенством, особенно провинциальным.
– А что собой представляет город Кум, где воспитывается и формируется правящий в Иране класс духовенства?
– Священный город Кум – это инкубатор, гнездо духовенства. Что такое Кум? Позволю себе лирическое отступление, расскажу о собственном опыте пребывания в этом городе, единственном городе, где меня не пустили в мечеть. Просто потому, что европейская внешность... В Куме особая, потрясающая атмосфера. Не знаю, может, это мое субъективное, неточное мнение. Но все же… Ты идешь по улице – и на тебя смотрят. Ты – чужой. Перед тобой расступаются, смотрят вслед. Ты отделен от города, от его людей. Стена. Вот за такой стеной и формируются шиитские священнослужители.
– Можно ли сравнить, скажем, с Троице-Сергиевой лаврой?
– У нас есть несколько центров православия, но нет столицы православия. А Кум – столица иранского шиизма. Вообще это некорректное сравнение. Понимаете, я в лавру захожу как свой, православный человек. Да и в церкви почти не обращают внимания на чужаков-пришельцев, а вот в мечети – обращают.
– Давайте посмотрим на этот феномен с другой стороны, со стороны верующих. Чем отличается восприятие народом шиитского духовенства в Иране от восприятия православных священников в России?
– Я думаю, там шиитское духовенство авторитетнее. Во-первых, оно само у руля государства. Духовенству не надо оправдываться за свои действия перед государственной властью. Во-вторых, это все-таки постреволюционное духовенство. Оно пришло к власти на гребне революции. Безусловно, аятоллы успели развратиться, там есть коррупция, но пока еще революция, дух революционности себя не исчерпал. А у нас православное духовенство воспринимается как охранители существующей власти. И чем дальше, тем больше. Когда Патриарх есть главным образом медийное лицо – это нелепо, некрасиво. Патриарх должен стоять где-то там, на недосягаемой высоте. Он должен изредка появляться, чтобы изрекать истину. Он должен «быть над схваткой». Кстати говоря, такую роль играл имам Хомейни. При том что у него была своя политическая позиция, он как бы возвышался над остальными.
У нас Патриарх – это чиновник. Его окружение, как бы они все красиво ни выглядели, – ну очень светские люди по своему образу жизни и имиджу. К Патриарху не относятся как к абсолютному религиозному лидеру, который если что-то и скажет, то это будет последнее слово. Вообще ему меньше надо говорить, иначе уменьшается ценность каждого произнесенного им слова. Когда Церковь все время на виду, она начинает раздражать. У нас не мусульманская страна, у нас другая традиция. Церковь должна занимать свою нишу: помогать, прощать, в конце концов, спорить с государством. У Церкви должна быть своя позиция. А мы видим, что у Путина и Патриарха позиции непременно совпадают. Более того, позиция Путина часто оказывается по каким-то вопросам более гибкой. В таких условиях Церковь теряет свою святость и превращается в идеологический, амбициозный фантом.
– Может быть, еще во многом дело в личности? Мусульманское духовенство когда-то также обслуживало самодержавную власть. Так было в Персии при шахах, так сейчас в Саудовской Аравии, где власть короля идеологически опирается на ваххабитских богословов. Но имам Хомейни оказался такой харизматической личностью, что его авторитет позволил изменить политическую систему…
– Представляете, о чем вы сейчас спросили? Есть ли в РПЦ такой человек, который устроит революцию для достижения социальной справедливости на религиозной основе и свергнет светскую власть? Даже теоретически я такого человека не могу себе представить. Православная революция? Или это какой-то сектант? Кто за ним пойдет? Северный Кавказ или Татарстан? Опять раскол...
– Ну почему же обязательно революция? Мы знаем пример Кипра, где президентом стал глава местной Православной Церкви архиепископ Макариос IV. Правда, он пришел к власти тоже на волне национально-освободительной борьбы, но все-таки демократическим путем… Антураж царский, но это только показной блеск. Фото www.mospat.ru
– Чем это закончилось? Разделением острова на две части – греческую и турецкую, то есть православную и мусульманскую. Потом это все-таки маленькая страна, даже не страна, а две религиозные общины. Архиепископ Макариос был главой государства, но фактически – главой общины. Наконец, действительно, тут роль личности. Таких харизматиков, как Макариос, я что-то не вижу сейчас в православном мире. Причем это не революционный харизматик, а мирный, пацифист-переговорщик. Это очень редкий, исключительный случай, чтобы своей харизмой лидер сохранял мир, а не пробуждал какие-то страсти.
– Все-таки хочу вернуться к личности Патриарха Никона. Мне кажется, это был как раз деятель того типа, о котором мы говорим. Что это – явление, обусловленное обстоятельствами эпохи, или просто в наши дни такой православный деятель еще не родился?
– Никон был абсолютно самостоятелен. У него была своя идейная, материальная (хозяйственная роль монастырей в экономике страны в те времена была намного важнее, чем сейчас) и нравственная база. Он сам принимал решения и ни под кого не подстраивался. Под него порой подстраивалась светская власть. В нынешних условиях я не могу себе представить ситуацию, чтобы появился такой человек.
Посмотрите даже на мусульманский мир (шиитский Иран здесь исключение). Все-таки не духовенство у власти. Да, огромный авторитет, влияние… Но когда мы говорим об исламской энергетике, все-таки духовные лидеры и связанные с ними политические движения идут на полшага позади политической активности масс. Они дают интерпретации, они популярны, но не они вожди.
– То есть такого лидера нет не потому, что он не родился или не сделал церковную карьеру, а потому, что обстоятельства не позволяют потенциальному «православному Хомейни» проявить себя?
– Кстати, «православным Хомейни» когда-то называли Солженицына…
Вот если бы кто-то начал реформу самого православия… Но это то, чего больше всего боятся все наши церковники – православного Мартина Лютера. У нас нет лидера светской оппозиции – и не будет. Представьте себе, что появляется вышедший из православной среды революционер, который говорит, что православие погибнет и мы погибнем, если его не реформировать. Парня, конечно, затопчут. Но я думаю, что его харизма оказала бы влияние и на Церковь, и на общественную жизнь. Наше православие очень консервативно, ксенофобски настроено. Идти по пути модернизации с таким православием непросто, оно тормозит.
– Действительно, чтобы обеспечить себе общественный авторитет, имаму Хомейни пришлось, используя богословские теории своих предшественников, пойти на серьезную модернизацию политической и социальной традиции шиитского ислама. Его концепция «правления законоведов» опирается на консервативную мораль, но в политическом плане это явный модернизм.
– Это тоже интересная тема. Что такое модернизация, что такое реформа? Это возвращение к истокам и поиски там, в прошлом, импульса для движения вперед. Таков классический фундаментализм. Мы вернемся к фундаменту, по-арабски – усуль ад-дин, к корням веры и оттуда пойдем вперед, говорят такие реформаторы. Обычно исламский фундаментализм принято критиковать и им пугать. Но есть и такой путь старта модернизации, и, наверное, это тоже надо учитывать. Правда, этот путь иранцами еще не пройден, неизвестно еще, к чему он приведет.
– Никоновская реформа тоже начиналась с исправления книг, возвращения к греческим образцам…
– Все правильно. Другое дело, что, когда мы об этом говорим применительно к современной России, чисто психологически это вызывает отторжение.
– Есть стереотип, что православная политическая мысль зациклена на монархизме. Однако в среде молодых православных интеллектуалов звучат идеи о предпочтительности или возможности реализовать православный политический идеал в рамках клерикальной республики.
– Пока Россия остается светским государством, в его названии не может быть слова «православный». Я уже не говорю о демографических тенденциях, ведь наша страна становится все более поликонфессиональной. Православие должно больше заниматься самим собой, саморазвитием. А так получается, что и государство консервативно, и Церковь, и они подпитывают друг друга, это дает кумулятивный эффект.
– Одним из столпов иранской политики служит идея экспорта исламской революции. За счет покровительства над соседними мусульманскими народами Ирану удается поддерживать статус региональной державы. Мне кажется, по похожему пути пошла Россия, во многом сделав ставку на внешнеполитические связи своих религиозных общин, прежде всего РПЦ. Если Иран формирует союзнические отношения с периферией, то есть с неарабской частью исламского мира, то международные организации и фонды РПЦ работают с восточной и южной периферией Европы, которая чувствует свое неравное положение с народами северо-запада континента.
– Да, происходит экспансия русского православия. Для Церкви мало того, что она «русская», ведь она еще и «православная». Подчинить другие поместные Православные Церкви невозможно, но заставить их признать лидерство Московского Патриархата очень хочется. Я сомневаюсь, что это получится, даже удержать существующее положение с частями РПЦ не так просто. Предполагаю, что скоро возникнут проблемы с Зарубежной Церковью. РПЦ претендует на большее, но вряд ли этого удастся достичь с этим духовенством, с этой идеологией.
Что касается Ирана, то успех у шиитов мог бы быть большим. Но пока что у них тоже дела идут туго, несмотря на все усилия рахбара – духовного лидера Али Хаменеи. Шиитская экспансия наталкивается на жесткое сопротивление суннитов. И все же, думаю, активность шиитов будет нарастать. Да, шииты сейчас составляют меньшинство среди мусульман. Но история знает времена, когда шииты господствовали в исламском мире, например, при халифе аль-Хакиме (996–1021), и в принципе преодоление национальных и государственных границ при изменении существующего баланса возможно.
Сейчас противостояние шиитов и суннитов имеет в большей степени политические причины. Например, так было недавно в Бахрейне. Шиизм там просто стал формой политического протеста. Ливанская «Хезболлах» не стремится привести всех в Ливане к шиитскому вероучению, она просто добивается власти, точно так же, как в свое время власти в Сирии добились алавиты.
У иранских шиитов все-таки больше шансов привлечь союзников по религиозной линии, чем у РПЦ. Православные народы в Европе не преследуются за их веру. А у шиитов проблемы, повсюду межрелигиозные столкновения: Сирия, Ливан, Бахрейн, Саудовская Аравия, Йемен. Иран претендует на роль покровителя всех шиитов. А может ли РПЦ претендовать на роль покровителя всех православных верующих в мире?
– Председатель Отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион (Алфеев) постоянно говорит о притеснениях христиан на Ближнем Востоке, вот собрали полмиллиона евро, кормят нуждающихся греков… Подробнее: http://religion.ng.ru/politic/2012-08-15/6_iran.html
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю». Более подробную информацию вы можете получитьЗДЕСЬ http://www.kistine1.narod.ru
Карфагенский собор. (318 г.) 77 правило. О кротком обращении с донатистами. По дознании и исследовании всего, пользе церковной споспешествовать могущего, по мановению и внушению Духа Божия, мы избрали за лучшее поступать с вышеупомянутыми людьми кротко и мирно, хотя они беспокойным своим разномыслием и весьма удаляются от единства Тела Господня. Таким образом, по возможности нашей, да соделается совершенно известным для всех, по всем Африканским областям уловленных их общением и расположением, каким жалостным заблуждением они себя связали. Может быть, тогда, как мы с кротостью собираем разномыслящих, по слову Апостола, даст им Бог покаяние в разум истины, и освободятся от диавольской сети, быв уловлены от него в свою его волю (2 Тим. 2:25-26)
2Тим.2:23-25 - "От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры; 24 рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, 25 с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, 26 чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю". Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю». Более подробную информацию вы можете получитьЗДЕСЬ http://www.kistine1.narod.ru
Всего: 995 
Новых за месяц: 0 
Добавить сайт
