|
Кураев, ОПК и вражда учителей
|
|
| Игнатий_Лапкин_(ИгЛа) | Дата: Вторник, 21.01.2014, 15:57 | Сообщение # 51 |
 Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 32
Репутация: 30
Статус: Offline
| Лента новостей [ RSS | Архив новостей ]
14 января 2014, 23:26
КОММЕНТАРИЙ ДНЯ: Восстание протодиакона и верующие РПЦ МП: Воздушный пузырь и кризис доверия, или Почему "священноначалие" лишилось своего положения
Всякий неравновесный процесс интересен непредсказуемостью своих подробностей. Эти подробности интересны сами по себе, даже если конечный результат процесса известен заранее. Так обстоит дело и внутри постигшей РПЦ МП ныне "информационной катастрофы-2". Вот, в частности, нечто интересное и непредсказуемое произошло с внутренними коммуникациями верующих РПЦ МП, воцерковленных и не очень.
Прежде нынешнего демарша Кураева сфера этих коммуникаций состояла из малочитаемых (но также и малопишущих) официозных СМИ и читаемых широко неофициальных СМИ и блогов. Официозные СМИ никогда не говорили с людьми на человеческом языке и поэтому могли быть сразу сброшены со счетов. Оставались неофициальные. Кураев лично составлял в последнее время где-то половину этих ресурсов, если считать по читаемости и цитируемости. За вторую половину должна была возникнуть борьба, исход которой теоретически не был предсказуем. Было понятно только, что уничтожения Кураева как медиаресурса ожидать не приходилось. Но дальше оставался весь спектр возможностей в интервале от поляризации до монополизации: от поляризации информационной ортосферы (в случае, если бы вторая половина ее сплотилась вокруг антикураевской позиции) до монополизации ее Кураевым (в случае, если бы независимые от Кураева ресурсы добровольно стали ему подыгрывать).
Антикураевские настроения среди верующих РПЦ МП были достаточно сильны, чтобы на них можно было выстроить эффективную антикураевскую кампанию. Было бы кому выстраивать. Ведь чиновники патриархии смелы только на телефонные звонки другим чиновникам, а как увидят собственных верующих – лепечут что-то бессвязное, пугаются и убегают. Подобны им и "прикормленные" блогеры, коих осталось примерно 1-2: даже проявления их агрессии давно стали затертыми и утратили следы былой оригинальности. Тут невольно подумаешь: как хорошо, что на патриархийные должности назначают не способных, а послушных! Но в отсутствие дееспособных антикураевских чиновников и "прикормленных" блогеров можно было
допустить, что антикураевская кампания среди рядовых верующих РПЦ МП выстроится сама. Повторю: антикураевские настроения были достаточно сильны, тут было, на чем выстраивать.
Но вместо этого произошло редкое по своей чистоте развитие одного сценария – монополизации информационной ортосферы Кураевым. Тут следовало бы изложить некоторые факты и сделать некоторые обобщения. Но, к сожалению, этот важный раздел нашего анализа придется пропустить. Если я это напишу, то цитаты из моего текста методом копи-пейста перейдут в доносы бдительных "православных граждан" патриархийному начальству, и у разных честных людей в РПЦ МП возникнут лишние сложности со "священноначалием". А мой принцип – людей и начальство лучше поберечь от лишних конфликтов. Внимательный наблюдатель уже и сам понял, о чем речь, так как все видно невооруженным глазом. Невнимательный же наблюдатель может либо довериться автору, то есть мне, либо не доверять и проследовать вслед за велениями своей души в любом направлении.
Итак, монополизация ортосферы означает, что все неофициальные ортоСМИ, о влиянии которых имеет смысл говорить, заняли такую позицию, которая, при всех реверансах по адресу "священноначалия", в общем поддерживает дело Кураева. Естественное, казалось бы, фундаментальное возражение не прозвучало со стороны ни одного живого человека (то есть не чиновника РПЦ МП): никто не сказал, что будто бы затронутая Кураевым проблема не имеет для РПЦ МП фундаментального характера. Но если фундаментальный характер проблемы гомосексуализма в руководстве РПЦ МП признан, то, как бы дальше ни спорить об отдельных деталях, в главном Кураев уже победил.
Подчеркну, что само признание некоей "фундаментальности", не сопровождаемое никакой конкретикой, — это далеко не те знания, на основании которых можно предлагать для РПЦ МП конкретные изменения, мирные или насильственные. Но массовое сознание и не бывает конкретным. Ему этого не надо. Ему надо "да или нет". Массовое сознание рядовых, но сознательных верующих РПЦ МП устами своих, а не официозных СМИ ответило Кураеву "да".
Этот факт имеет огромное значение для личной религиозной судьбы этих сознательных верующих. Он вряд ли заметно повлияет на те процессы, которые я отношу к "информационной катастрофе-2", но зато он существенно повлияет на судьбу РПЦ МП после окончания этой катастрофы, так что значение этого факта – одновременно личное и социальное. Для информационной катастрофы было бы достаточно любого "гудения" информационной ортосферы вокруг скандальных тем: даже если бы почти все ругали Кураева и убедительно опровергали какие-то из предъявленных им фактов, это ничего бы не изменило в глобальных процессах. Но изнутри РПЦ МП, для ее верующих, такие нюансы весьма важны.
Итак, что же происходит в сознании рядовых, но активных верующих РПЦ МП после двух недель кураевского скандала?
Возник большой воздушный пузырь между "позицией священноначалия" и единым в своем признании проблемы общественным мнением рядовых верующих и рядовых клириков. Это существенным образом нарушило управляемость этой массы верующих и клириков со стороны их начальства. Отца Кураева можно поздравить с блестящей тактической победой – подавлением коммуникационных сетей противника.
В дальнейшем "священноначалие" должно будет опираться в своей борьбе только на жесткие административные механизмы, то есть, в конечном итоге, на светскую власть, которая закрепляет за верхушкой патриархии распоряжение материальными ресурсами РПЦ МП. Никакой значимой симпатии со стороны паствы противникам о. Кураева не достанется. Кстати, власть это тоже когда-нибудь заметит, и это посодействует последующим процессам распада РПЦ МП на естественное для нее количество фрагментов...
Но для понимания дальнейших процессов, которые уже начались и вскоре проявятся внутри паствы РПЦ МП, важно разобраться, что же это означает – появление средостения между ними и "священноначалием" в виде воздушного пузыря в информационном поле. На простом языке это означает утрату доверия.
В "деле Кураева" дело не только и не столько в том, что рядовые прихожане и клирики озаботились проблемой "голубого лобби", сколько в том, что на фоне этой озабоченности они и вообще перестали доверять "священноначалию" и любым апологетам оного – даже таким, которых раньше считали и считают до сих пор, что называется, "хорошими батюшками". Понятие утраты доверия не воспринимается эмоционально, и поэтому, возможно, многие не понимают его значения. Поэтому еще поясню – отдельно для интеллигентных людей и для людей просто.
Объяснение для интеллигентных людей. "Голубая" тема выбрана о. Кураевым для начала неких церковных реформ потому, что в церковной среде епископ и вообще любой клирик-гомосексуалист имеет совершенно особое значение. Потянешь за эту тему – и упадут все, кто стоит на одном голубом ковре во время торжественного сослужения архиереев.
Можно сравнить меченого "голубизной" клирика с туалетной бумагой, предложенной для повторного употребления. Такое сравнение корректно, так как, по канонам, гомосексуалист, даже если покается, никогда и ни в коем случае не может быть допущен до священнослужения – точно так же, как у нормальных людей туалетная бумага не используется вторично.
И это бы еще ладно. Но когда все остальные епископы и "приличные батюшки" спокойно берут такую туалетную бумагу для использования, прихожане волей-неволей вынуждены составить свое мнение относительно их диковинных санитарно-гигиенических привычек. И одно это заставит их держаться чуть дальше – не от одних только "голубых" клириков, но и от всей корпорации клириков РПЦ МП. Но "это" ведь и не одно. Где одно, там и другое. Люди, которые пользуются уже использованной туалетной бумагой, неизбежно имеют и другие странности и являются переносчиками некоторых заболеваний. Это вообще такие люди, от которых лучше держаться подальше...
Теперь объяснение для людей, не обремененных интеллигентностью, за которое да простят нас первые. Механизм их реакций можно наблюдать непосредственно на зоне, то есть в местах заключения. В других местах он бывает чуть закамуфлированным, но, в принципе, таким же. На язык этой среды кураевский скандал переводится, примерно, так. В компанию "порядочных арестантов" (с которой склонны отождествлять себя такие люди) вошел "петух" (с этой категорией отождествляются не только сами "голубые" клирики, но и те, кто с ними "ест", то есть водит компанию и, главное, разделяет еду), но при этом скрыл свой особый статус. В жизни так иногда бывает. Но если "петух" оказывается разоблачен, то возникает серьезная коллизия. Вот такая коллизия будет теперь определять отношения между РПЦ МП и совестливой (или просто чистоплотной) частью простого народа.
Вообще говоря, эта "коллизия" станет лишь точкой над "i" в давней и непростой истории развития силами РПЦ МП так называемого "тюремного служения". Нельзя сказать, что в этой истории нет совсем никаких достижений, но общий тренд такой: храмы на территории зон преимущественно посещаются людьми, чающими неких материальных преференций, а также людьми, имеющими серьезные проблемы с остальным коллективом по причине своих чрезмерно близких отношений с администрацией или принадлежности к определенной социальной группе заключенных. Среди остальных заключенных распространено убеждение, что о своих религиозных исканиях лучше никому не говорить и уж особенно не проявлять их хождением в храм.
Итак, монополия о. Кураева во внутрицерковных СМИ – необязательный "бонус" начатой им информационной войны или, точнее, процессов, обозначенных нами как "информационная катастрофа-2". Для положения РПЦ МП в обществе эта монополия будет иметь лишь отдаленные последствия (отдаленные, впрочем, всего лишь на два-три года максимум), но для самосознания рядовых верующих и клириков РПЦ МП последствия уже наступили.
Епископ Григорий (Лурье),
для "Портала-Credo.Ru"
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».
Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
|
| |
| |
| VK | Дата: Вторник, 21.01.2014, 23:33 | Сообщение # 52 |
 Главный
Группа: Администратор
Вера: Православный
Страна: Российская Федерация
Регион: Москва
Город: Москва
Сообщений: 876
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
|
Сообщения с социальных сетей "В контакте" и "Одноклассники" и ютуб канал
|
| |
| |
| VK | Дата: Вторник, 21.01.2014, 23:39 | Сообщение # 53 |
|
Главный
Группа: Администратор
Вера: Православный
Страна: Российская Федерация
Регион: Москва
Город: Москва
Сообщений: 876
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| СО СВЕЖИМИ СОБЫТИЯМИ С СЕТИ СТАЛИ ПОЯВЛЯТЬСЯ УЖЕ ТАКИЕ НЕОДНОЗНАЧНЫЕ РОЛИКИ
«Вихри враждебные...»
Сообщения с социальных сетей "В контакте" и "Одноклассники" и ютуб канал
|
| |
| |
| VK | Дата: Среда, 22.01.2014, 01:50 | Сообщение # 54 |
|
Главный
Группа: Администратор
Вера: Православный
Страна: Российская Федерация
Регион: Москва
Город: Москва
Сообщений: 876
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| В интернете очень большую популярность получили изображения Андрея Кураева в стиле Эрнесто Че Гевара
Эрне́сто «Че» Гева́ра ( Ernesto «Che» Guevara , полное имя — Эрнесто Гевара де ла Серна,Ernesto Guevara de la Serna;14 июня 1928, Росарио, Аргентина — 9 октября 1967, латиноамериканский революционер, командантеКубинской революции 1959 года и кубинский государственный деятель.
Википедия
Курава сравнивают с революционером в РПЦ.
Очень большое количество людей ставят себе на аватар именно это изображение.
Сообщения с социальных сетей "В контакте" и "Одноклассники" и ютуб канал
|
| |
| |
| Игнатий_Лапкин_(ИгЛа) | Дата: Среда, 22.01.2014, 10:11 | Сообщение # 55 |
|
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 32
Репутация: 30
Статус: Offline
| От Кураева может ли быть что доброе?
«Это грех — помогать насилуемым детям?»
«Противно прикрывать геев в епископате».
Протодиакон Андрей Кураев
Новый 2014 год ворвался в общественную жизнь России под грохот антисодомитских разоблачений. Краса и гордость Московской патриархии, главный пропагандист патриарха Кирилла выступил как безстрашный борец с содомитским лобби в РПЦ МП. Отец Андрей утверждает, что митрофорные геи широко представлены в епископате МП, и имеют даже своих представителей в Священном Синоде Московской патриархии. Причём отец протодиакон не просто обличает: он приводит конкретные имена, факты, свидетельства жертв сексуального произвола оборотней в рясах.
О засилии в епископате носителей никодимова греха известно многим. Не раз отдельные смельчаки пытались рассказать об этой раковой опухоли сергианской организации. Но такое аргументированное и громкое разоблачение содомитов-иерархов произошло впервые. Маски сорваны: только слепой теперь не увидит содомо-гоморрских митрополий.
Так называемая церковная общественность, молчаливо послушное большинство, затаив дыхание, ждёт высочайшей отмашки, как относиться к новым деяниям отца Андрея. А иные уже приготовились услышать из «святейших» уст: «Фас!»
И здесь трудно не отдать должное мужественной и христианской позиции в этом деле отца Андрея Кураева. Радостно, что он выступил в защиту евангельских норм и канонов святой Церкви Христовой.
Но вместе с тем нельзя не понять озадаченность некоторых наших прихожан столь внезапной переменой. Неужели мы должны забыть, как несколько лет тому назад о. Андрей заявлял о необязательности соблюдения канонов св. Церкви; неужели забудем, как он, несмотря на весь свой либерализм, с гневом обрушивался на критиков патриарха Кирилла; неужели забудем, как он участвовал в кампании травли наших исповеднических приходов?
Нет, конечно, забывать мы ничего не будем, ибо без памяти у нас нет будущего; но простить, как христиане, обязаны. Тем более, что о. Андрей показал себя в данных обстоятельствах человеком, не лишённым мужества и совести.
Конечно же, главные испытания у него впереди. Сможет ли он противостоять системе, которая сломала уже очень многих? И главное — сможет ли отец Андрей найти в себе нравственные силы обличить себя самого, покаяться в том, что он волей-неволей способствовал укреплению власти тех, кого сегодня так убедительно изобличает? Здесь необходимо нечто большее, чем просто мужество: здесь должно явиться подлинное покаяние.
Если же отец протодиакон попытается уклониться от личного покаяния, то он неминуемо окажется вновь служителем двух господ; хотя, возможно, вывески будут новые.
Нам же надо ещё и ещё возблагодарить Бога, что Он вновь убеждает нас: «От Господа стопы исправляются» (Пс. 36:23). Он неизреченным действием Промысла Своего показал, какова нравственная сущность тех, кто ненавидит нашу Русскую Зарубежную Церковь; кто раздувает пожар ненависти против истинно-православных христиан, называя ревнителей Христовой правды раскольниками и сектантами.
Какие бы искушения ни сотрясали святую Церковь, мы верим, что слова, сказанные Господом Иисусом Христом апостолам: «Мир вам!» (Ин. 20:19), - в равной мере обращены и к нам, христианам апостасийного XXI века. Хранить мир Христов возможно лишь, если мы живём в согласии с Евангельским учением, заветами св. отцов и со своей совестью.
Прот. Сергий Кондаков, прот. Михаил Карпеев, иер. Александр Малых.
Из ЖЖ
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены.
Теги: Сергий Кондаков, РПЦ, Андрей Кураев, патриарх Кирилл, содомиты, антисодомиты
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».
Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
|
| |
| |
| Игнатий_Лапкин_(ИгЛа) | Дата: Среда, 22.01.2014, 11:04 | Сообщение # 56 |
|
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 32
Репутация: 30
Статус: Offline
| Чаплин о Кураеве - с комментариями Лапкина Игнатия. 21. 01. 2014
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».
Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
|
| |
| |
| Игнатий_Лапкин_(ИгЛа) | Дата: Среда, 22.01.2014, 12:03 | Сообщение # 57 |
|
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 32
Репутация: 30
Статус: Offline
| Георгий Бовт: Добрый вечер, у нас в гостях дьякон Андрей Кураев. Андрей Вячеславович, здравствуйте.
Андрей Кураев: Добрый вечер.
Г.Б.: У нас тема программы обозначена как "Русская Православная Церковь. Другой взгляд". Сразу же начну с придирки к словам, собственная постановка вопроса. Насколько он у вас другой?
А.К.: Понятия не имею. Смотря с чем сравнивать.
Г.Б.: Можно ли говорить о том, что у Русской Православной Церкви есть такой мейнстрим – официальная точка зрения, и другие взгляды?
А.К.: Ну, во-первых, официальная точка зрения на 99 процентов состоит из общеправославной – Символ веры, вероучение церкви.
Г.Б.: Но не на 100?
А.К.: Ну естественно, у каждого из нас есть личностная примесь. Мы же читаем одну и ту же книгу – Евангелие, например, и даже просто обычную газету. И разные люди из одной и той же статьи вычитывают совершенно разные вещи, бывает. А тем более, когда речь идет о чтении Библии, и когда речь идет о том, как спроецировать вечные звезды Евангелия на контекст нашей меняющейся жизни.
Г.Б.: Можно ли расходиться с Патриархом во взглядах? Вот этот один процент?
А.К.: В православии нет догмы о непогрешимости кого бы то ни было, в том числе дьякона Андрея Кураева.
Г.Б.: В чем вы расходитесь с Патриархом?
А.К.: У меня нет такой копилки, куда бы я складывал. Но впрочем, нет, одно скажу. Вот буквально сегодня интереснейший вышел документ, разосланный по всем московским приходам – Распоряжение Святейшего Патриарха о том, что настоятели теперь не имеют права назначать завхозов, старост своих приходов, бухгалтеров, членов ревизионной комиссии, председателя ревизионной комиссии прихода и помощников председателей и старост приходского совета. То есть, все эти приходские должности теперь назначаются только епископом. Интересно, то есть, настоятель в этом смысле теперь, в общем, административное ничто. То есть, он не может уже свою команду даже подобрать для того, чтобы организовывать хозяйственную жизнь прихода.
Г.Б.: Простите мне сравнение, но мне видится та же логика, что и в реформе Академии наук.
А.К.: Совершенно верно, контроль над финансами должен быть с самого верха.
Г.Б.: Да, с самого верха.
А.К.: То есть, я считаю, что все-таки основной единицей церковной жизни должен быть приход, и он должен быть весьма и весьма в большой степени самоуправляемым. Прежде всего финансово.
Г.Б.: Я как раз хотел задать этот вопрос. Наверное, это убьет приходскую жизнь – в какой-то степени. Если можно говорить о какой-то степени убийства.
А.К.: Вы знаете, здесь все дело вот в чем. Когда я беседую со священниками, они жалуются на бесконтрольную алчность епископов. Когда я беседую с епископами, те жалуются на бесконтрольную алчность настоятелей. И у каждого есть свои примеры и свои аргументы. Поэтому, мне кажется, надо попробовать сделать решительный шаг, к людям лицом повернуться. Пусть приход сам контролирует свой собственный бюджет.
Когда я беседую со священниками, они жалуются на бесконтрольную алчность епископов. В беседе с епископами те жалуются на бесконтрольную алчность настоятелей
Г.Б.: Нам можно звонить по телефону (495) 995 11 11, обращаться в прямом эфире к отцу Андрею с вопросами, спорить. Я слышал такую точку зрения, правда, она принадлежит не воцерковленному человеку, но довольно известному публицисту. Он высказывает идею о том, что реформа Русской Православной Церкви могла бы пойти по пути автономизации приходов.
А.К.: Ну, это путь, который был предложен Поместным собором в 1917–1918 годов. Этот Собор формально для нас считается наивысшим авторитетом, ничего похожего история церковной жизни двадцатого и начала двадцать первого века не знала – ни по звездному составу участников, ни по степени продуманности и подготовленности его планов и его решений. В конце концов, он восстановил патриаршество, мы до сих пор живем при таком строе, и избрал Святителя Тихона главой Русской Церкви. Это был Собор новомучеников. Поэтому для нас это, конечно, не есть нечто, что можно просто так забыть. Но на практике именно это происходит. Я не имею права сослаться на постановление Собора 1917 года, если мне приходит распоряжение, ему противоречащее. Я в свое оправдание не имею права на него сослаться.
Г.Б.: А как это регламентировано, что вы не имеете права на него сослаться?
А.К.: Никак. У нас сейчас свой устав, который принят без учета того, что было в 1917 году.
Г.Б.: У нас есть первый звонок. Алексей, добрый вечер, вы в эфире.
Алексей: Отец Андрей, здравствуйте. Господин ведущий, здравствуйте.
А.К.: Здравствуйте.
Алексей: Очень хотел поблагодарить отца Андрея за все, что он делает, во-первых. И выражаю всяческую поддержку его деятельности. Вопрос такой. Сейчас уже многие рассуждают, даже священники, – не буду произносить, естественно, имена, – что пора бы прекратить поминать Патриарха Кирилла. Я хотел спросить: патриарха–иконоборца поминали ли в храмах? Или были ли случаи, когда явно патриарха неправильно упоминали на богослужениях, несмотря на то, что дела его была не совсем такие… праведные? Спасибо.
А.К.: Во-первых, давайте с вами различим. Патриархи–иконоборцы были разные. Были патриархи–иконоборцы до эпохи Седьмого Вселенского собора, и были после. Поэтому одно дело – если иерарх церкви исповедует некое учение, которое не подвержено еще авторитетному церковному суду. Есть сомнения, есть споры во взглядах. Другое дело, если уже есть решение Вселенского собора, как в случае с иконоборцами потом уже, – и идет восстановление иконоборчества на период до торжества православия. Вот в этом случае, конечно же, уже возник серьезный канонический вопрос. И скажем, ученики Феодора Студита отказывались такого рода людей поминать. Что касается Патриарха Кирилла, то простите, он ни в какой ереси не замешан, и поэтому вопроса о том, чтобы его не поминать в качестве канонического первоиерарха, – ну, для меня такой вопрос просто не стоит.
Г.Б.: Да, это такое суждение. Надежда, добрый вечер, вы в эфире.
Надежда: Добрый вечер. У меня к Кураеву вопрос. Скажите пожалуйста, в девяностых годах Патриарх Кирилл занимался спиртом Royal, сигаретами. Всем известная история, подтверждена церковью, батюшками, что это было. И вдруг он становится теперь Его Святейшеством – человеком, который должен заниматься моралью, духовностью, нравственностью. Который совершенно упал, даже можно говорить. Это первый вопрос. Второй вопрос: Глеб Грозовский, который сейчас в Израиле, возбуждены уголовные дела за педофилию, – это рядовой случай? Или это имеет место уже как бы в порядке вещей?
Г.Б.: Спасибо за вопрос. Я не думал, что мы уже со второго раза подойдем к педофилии, но мы к ней подошли. Как-то у нас быстро пошло.
А.К.: Хочу напомнить, что в нашей социально–политической элите есть такой человек по фамилии Починок.
Г.Б.: Бывший министр финансов?
А.К.: Совершенно верно. То есть, человек очень компетентный в знании, в движении денежных потоков по нашей стране. И он говорил о том, что те самые операции с импортом в Россию гуманитарных грузов сомнительного содержания в адрес Московской патриархии, эти поставки осуществлялись по ходатайству Патриарха Алексия. И в самом деле, даже, простите, и в моем архиве есть письма, скажем, на церковном языке, где соответствующая подпись стоит чернилами зеленого цвета – это подпись Патриарха Алексия. Патриарх Кирилл, в отличие от него, обычными черными чернилами подписывается, а Патриарх Алексий – зелеными. Поэтому я не думаю, что здесь уместно говорить о какой-то особой личной вине митрополита Кирилла.
Г.Б.: А потом, в рамках тогдашних законов.
А.К.: Да, в рамках тогдашних законов, совершенно верно. Что касается дела отца Глеба Грозовского. Пока что это просто еще дело. Встречи и прений сторон еще не было. Основания сомневаться у меня есть. Основания считать, что это дело немножко заказное и тяп–ляп сляпанное, у меня есть. Но простите, в эфире не хочется этого обсуждать.
Г.Б.: Понятно. Ну я могу сказать, что оно и у меня возникло сразу же, потому что оно построено на показаниях одного человека, который был, в общем, обижен. Он считает, что он обижен. Тем не менее, посмотрим, чем закончится это дело. Вы не жалеете, что вы расстались с преподавательской деятельностью?
А.К.: Нет, я не расстался с преподавательской деятельностью. В феврале, когда возобновится семестр в МГУ, все равно я буду преподавать, вопрос – где. Есть предложения от разных университетов.
Г.Б.: Но не в Академии.
А.К.: Академия – да, жалко. Для меня это родные стены, родной воздух, родные люди. Поэтому мне жалко, что я там не смогу уже так регулярно бывать.
Г.Б.: Это для вас было неожиданностью, или все к этому шло?
А.К.: Скорее, второе.
Г.Б.: Вы чувствовали, что все к этому шло, и поэтому вы выступили с довольно резкими разоблачениями…
А.К.: Не поэтому. Я все-таки полагал, что еще какое-то количество, может быть, даже лет удастся продержаться. Но в конце концов, понимаете, мое ощущение, что к этому идет, к чему сводилось: ректор позвонил мне и сказал: "Отец Андрей, приезжай, надо поговорить". И сказал мне: так и так, есть какое-то напряжение, то ли в Патриархии, то ли среди коллег, то ли у меня лично как у ректора. Напиши прошение, заявление по собственному. Честное слово, я бы не стал звать адвокатов или еще чего-то, я как человек церковный, сказал бы: благословите, владыка. Он меня приглашал преподавать, и если этот же человек, дорогой для меня, симпатичный мне, знакомый для меня с юности нашей общей, еще студенческой, – если он говорит, что время вышло – ну, ради Бога. Честное слово, я совершенно спокойно ушел. Но форма, в которой это было… Было понятно, что здесь Академию нагнули. Что это не просто самостоятельное решение Ученого совета.
Г.Б.: Значит, будут адвокаты?
А.К.: Нет, не будут.
Г.Б.: Почему?
А.К.: Если уж адвокаты будут, то не ради того, чтобы отстаивать мое профессорство в Академии, а чтобы защитить конкретных ребят. Не студентов Московской Академии, – им, слава Богу, вроде ничего такого не угрожает. А, скажем, Казанская семинария или тверская молодежь – это серьезно.
Если уж адвокаты и будут, то не ради того, чтобы отстаивать мое профессорство в Академии, а чтобы защитить конкретных ребят
Г.Б.: Слушатель задавал вопрос о педофилии, и можно еще термин "содомия" сюда присовокупить. Как вы думаете, Русской Православной Церкви не грозят ли скандалы по типу, как недавно прокатились по католической?
А.К.: Пока все идет к этому. Потому что разрешения нету. Скажем, я сегодня у себя в блоге опубликовал перевод документа, принятого Американской православной церковью, по-моему, это было еще два года назад, они приняли документ о протоколе, правилах сексуального поведения клириков. Звучит страшно, конечно.
Г.Б.: Там в университетах такие есть.
А.К.: Да, в Америке это принято, каждая корпорация принимает такие правила.
Г.Б.: Совершил харрасмент – это вообще страшное дело.
А.К.: Там, конечно, есть своя истерика по этому поводу, но есть жесткие протоколы. Вплоть до того, что, например, приход организует поездку приходских детей, паломничество, детский лагерь и так далее, в школу. Например, даже шофер автобуса, который везет детей, не имеет право с одним из детей оставаться в автобусе наедине.
Г.Б.: Да, там все расписано.
А.К.: Там очень жесткий протокол. Там создана специальная комиссия при Синоде по рассмотрению жалоб сексуального характера, и она не подчиняется никому из местных епископов, только первоиерарху. Там четко сказано, что если человек выдвигает обвинения против епископа, то он обращается прямо в эту синодальную комиссию, а не к самому епископу, которого он будет обвинять. А у нас пока так.
Г.Б.: Аналогичны у них, кстати, принципы обжалования, действия и в армии существуют. Они пошли по этому пути.
А.К.: Совершенно верно. В мире есть определенные протоколы, не надо изобретать велосипед. У нас на сегодняшний день ситуация крайне странная. Если есть семинарист, и его обидел епископ – он имеет право пожаловаться только в суд самого этого епископа. А этот местный епархиальный суд возглавляет епископ, состав судей назначается епископом, сам епископ принимает решение, принимать к рассмотрению суда эту жалобу, или нет. И он же утверждает протокол, назначает наказание. Бред. А в Москву имеет право пожаловаться только священник, если он этот суд у своего епископа проиграл. А семинарист – нет. Понимаете, в чем проблема? Я только что зачитывал список людей, работающих на приходы. У нас сформировался довольно большой слой профессиональных православных людей, которые не просто заходят в храм раз в неделю, а которые получают зарплату в церковных учреждениях, для которых жизнь в церкви – это вся их жизнь, это их работа, средство к существованию. А наше каноническое церковное право и наши уставные документы не замечают их существования. И вот эти люди не могут на своего работодателя пожаловаться в Москву. Устав Общецерковного суда по сути им это запрещает. Я думаю, что поэтому реакция на пока еще вялотекущий скандал должна быть многомерной. И конечно, самое худшее, что может быть, – это заметание под коврик.
Я думаю, что реакция на пока еще вялотекущий скандал должна быть многомерной. Самое худшее, что может быть, – это заметание под коврик
Г.Б.: Будет это сделано.
А.К.: Несомненно, это видно, хотя бы и по тому, как молчат большие СМИ.
Г.Б.: Никита, добрый вечер.
Никита: Добрый вечер, Георгий, добрый вечер, отец Андрей. Я сам представитель молодого поколения, и у меня такой вопрос. Как церковь в настоящее время взаимодействует с молодежью, и насколько молодежь активно участвует в церковной деятельности, жизни. И еще связанный с этим вопрос. Сейчас существует достаточно много организаций, объединений, которые пропагандируют псевдо–церковные ценности. Под видом, за благие идеи, за мир во всем мире – в общем, запудривают молодым людям мозги. Как церковь борется либо хотя бы пытается образумить современную молодежь?
Г.Б.: Спасибо за вопрос.
А.К.: Что касается движения молодежи "за мир во всем мире", – очевидно, это какая-то мунитская организация, так называемая "Церковь объединения" преподобного Муна, ныне уже покойного, – корейского такого лидера, создателя тоталитарной секты, они любят маскироваться: "Ассоциация семей", "За мир во всем мире" и так далее. Я имел возможность ездить по разным городам и весям России, и конечно, тоже об этом рассказывал. Сейчас у меня такой возможности уже не будет, епископы будут бояться приглашать меня с лекциями, поэтому мои возможности как человека, противостоящего сектантству, зазываниям, – они будут весьма и весьма ограниченны. Что касается общения церкви с молодежью, – во-первых, давайте не будем противопоставлять. Потому что церковь – это миллионы людей, в том числе молодых людей. Церковь – это не только те, кто носит рясу, и не только те, кто сидит в Синоде или синодальных учреждениях. Это миллионы людей. Поэтому вопрос "Что делаете лично вы", если это человек церковный звонил, – как вы стараетесь поделиться своей Верой с вашими друзьями. Что касается каких-то организаций, движений, – то мне очень трудно оценить, что именно происходит. В девяностые годы, в нулевые годы работа с молодежью – это была такая работа энтузиастов, людей, которые были неравнодушны. Они не могли просто закрыться в алтаре и смотреть на людей с точки зрения "сколько пожертвуют", какую требку заказать. Потому что общение с молодым человеком – это все затратные вещи. Надо ему подарить то иконочку, то крестик, премию, в конце концов. Ясно, что студенты ничего мне не заплатят в ответ. Таких людей было не так уж много, но это были искренние энтузиасты. А сегодня спускаются именно определенные алгоритмы, know how: на каждом городском приходе назначить человека, ответственного за работу с молодежью, утверждать план… Только сегодня мне звонил один священник, он служит на сельском приходе: "От меня требуют каждый месяц присылать план работы с молодежью".
Г.Б.: Как в комсомоле, да?
А.К.: На предстоящие три месяца. Отчет за прошлый месяц и план на следующий. Он говорит: "У меня самая молодая молодежь – это шестьдесят лет, среди моих прихожан. Сельский храм, бабушки одни". Какая там работа с молодежью?
Г.Б.: А как строится эта работа у католиков и протестантов, вы не знаете? Они же тоже стараются привлекать молодежь. Как они это делают?
А.К.: По крайней мере, у протестантов особенно, и я думаю, что уже и у католиков отсутствует очень важная компонента современной нашей церковной психологии. У нас настоящий бзик произошел на идее послушания. Произошли очень печальные вещи, когда книги и стиль поведения, характерные только для монашеской общины, стали распространять на всю церковь. Главное – послушание, главный вопрос – кто благословил. И ко мне тоже постоянно: "А кто вас благословил?", "С кем вы это согласовали?" Слушайте, а согласования с моей совестью недостаточно?
Г.Б.: Это когда произошло?
А.К.: Я думаю, что началось уже в восьмидесятых. А особенно активно, конечно, в девяностые. Дело в том, что у нас сейчас очень книжный народ, начитанный. А 99 процентов церковной литературы традиционной написано монахами и для монахов. Поэтому стали покупать тома "Добротолюбие", стали проецировать на себя. И кому-то это помогло взлететь и расправить крылья своей души, а кого-то поломало, на самом деле.
99 процентов церковной литературы традиционной написано монахами и для монахов
Г.Б.: Не хватает хорошей церковной публицистики? Я вот одного знаю только, по фамилии Кураев.
А.К.: У нас не хватает мирянской церкви – церкви для мирян. В наших святцах нет ни одного святого дьякона. У нас нет просто мирян нормальных в святцах, только князья или мученики. А вот святой священник – поп, нормальный поп – сельский или городской, многодетный… Иоанна Кронштадского не называть, он был монахом, который притворялся женатым священником. Первая такая фигура – отец Алексий Мечев, московский старец, духовник Бердяева в двадцатых годах, канонизирован был недавно. Но этого слишком мало. По сути, у нас не хватает образца, примера святости для мирянского поведения, для повседневной жизни. Или царь для мирянина, или мученик, или монах, вариант – епископ.
Г.Б.: Но это не феномен конца двадцатого века.
А.К.: Естественно.
Г.Б.: Это с двадцатых началось.
А.К.: Да, но раньше столько внимания книгам не уделялось, просто люди смотрели и подражали образцам. Вот я живу у себя на селе, есть мои бабушка, дедушка, я запоминаю с детства, как они себя ведут. А в девяностые годы этих образцов не было для большинства людей. А есть "Добротолюбие", есть Игнатий Брянчанинов, есть Семеон Новый Богослов, есть великая мистическая монашеская литература. Так что это серьезная вещь – сделать православие для мирян. У нас нет устава приходской службы. Устав богослужения – он опять для монастырей. А для приходского храма нет такой книги. И поэтому каждый настоятель нарушает данную клятву, когда клянется строго по правилам служить. При этом знает и он, и епископ, что он не будет этого делать. Таких вещей у нас много.
Г.Б.: Константин, добрый вечер.
Константин: У меня два вопроса. Первый вопрос. Насколько реальны предупреждения от разных источников об отсутствии перспектив в рукоположении казанских семинаристов – подписантов? Это первый вопрос.
Г.Б.: Давайте сразу же второй.
Константин: Ваше мнение о создании под вашим руководством политической религиозной партии православного типа – типа ХДС/ХСС?
А.К.: Второй ответ – однозначно нет. Я не хочу идти в политику. И еще раз говорю: если я прихожу на какое-то масс–медиа, это не означает, что они предлагают мне работу. Говорят, СИТИ-FM находится под покровительством "Газпрома". Но контракта с "Газпромом" у меня нет и не предвидится. Точно так же, если я вчера был на телеканале "Дождь", это не означает, что спонсоры телеканала "Дождь" готовы как-то меня спонсировать, или я им как-то посвящаю свое перо или свой язык. Я просто общаюсь с людьми. И в политику – поздно. Старого медведя фокусам не учат. Не хочу идти в политику. Я люблю церковь. Не надейтесь, я не уеду. Что касается вопроса о казанских семинаристах, которые принесли жалобу о том, что не все хорошо в их общажной жизни, – я все-таки думаю, что скоро будут перемены в этой епархии, и что-то мне подсказывает, что до лета митрополит Анастасий не доживет в качестве Казанского митрополита. Я думаю, что слишком все очевидно и громко, и надо владыке как минимум на заслуженный покой. А может быть, будет и судебное разбирательство, хотя бы церковное.
Старого медведя фокусам не учат. Не хочу идти в политику. Я люблю церковь. Не надейтесь, я не уеду
Г.Б.: Насколько распространено аморальное поведение в среде?
А.К.: Другой вопрос. Понимаете, знающие люди мне говорят, что не важно. Это к вопросу опять о послушании. Представляете, приходит в Казань новый епископ, новый ректор семинарии, и он рассматривает, перебирает личные дела этих семинаристов, и говорит: "Ага, вот этот, значит, жалобу подписал. И не важно, что из-за его жалобы я сам здесь оказался. Но товарищ ненадежный, несистемный…"
Г.Б.: Чисто советский, большевистский подход. Абсолютно ничего не поменялось с тех пор.
А.К.: Увы, да.
Г.Б.: Насколько распространено аморальное поведение в среде?
А.К.: Есть типичные примеры аморального поведения русского духовенства. По–русски говоря, это грехи называются. Грехи есть у всех. Конечно, степень тяжести грехов. Есть грехи, которые прежде всего вредят мне самому, и грехи, которые серьезно ломают, просто ломают судьбу и душу другого человека. Так что градации здесь нужны. Здесь речь идет о содомии, говоря церковным языком?
Г.Б.: Например.
А.К.: С одной стороны, это некая вечная тень в истории монашества. Но при этом, естественно, история монашества не сводится к этой тени своей печальной.
Г.Б.: Но она всегда присутствовала там, в общем. До поры до времени она не вызывала никаких скандалов – публичных.
А.К.: Скандалы вызывала, но церковь могла с этим справляться. А вот вопрос, чтобы именно на высотах церковной власти сложилось такое плотное активно–агрессивное гомосексуальное лобби, – вот это новинка. Что-то похожее было во времена Иосифа Волоцкого, который обличил московского митрополита, тогдашнего главу церкви, он обличил его в ереси и в содомском грехе. Но там все-таки достаточно быстро удалось снять этого митрополита. Да и вся элита тогда была наверху, Москва – большая деревня, там все было на виду, на глазах. Такие вопросы раньше решались легко. Вот в наших нынешних мегаполисах легче потеряться, конечно. Больше анонимности. Но по тому, что я слышал, отчасти видел за четверть века своей такой профессиональной жизни в церкви и поездок по всей стране, – и то, что я сейчас получаю письма, – каждый день, к сожалению, новые письма и новые имена. Естественно, не всему этому я могу верить. Но у меня ощущение, что порядка пятидесяти епископов из трехсот пятидесяти – это достаточно высокий процент.
Г.Б.: Многовато будет. Андрей Вячеславович, звонок от Михаила. Михаил, добрый вечер, вы в эфире.
Михаил: Здравствуйте. Я, во-первых, хотел бы выразить уважение человеческое и признательность отцу Андрею за его позицию, которая, мне кажется, больше соответствует нашим христианским ценностям, которые я разделяю. Хотя не совсем я церковный человек. Поэтому примите поддержку, она вам необходима, и благодарность. А вопрос у меня такой. Я живу в Центральном округе, у нас на Таганской улице уже до непонятных размеров разрослось здание людей, которые называют себя саентологами, это такая секта – не секта, не понятно, что из себя представляет. Одно время, несколько лет назад, прокуратура занималась. И сейчас снова они разрослись, причем, напротив православного храма. Вот как, отец Андрей, вы к этому лично относитесь, и какая позиция нашей Русской Православной Церкви?
Г.Б.: Уточняющий вопрос можно? А там официальное представительство их разве?
Михаил: Да. Понимаете, там официальное представительство, причем уже целый дом занимает многоэтажный.
Г.Б.: С табличкой, да?
Михаил: Да, с табличкой, причем с вывеской "Московское представительство".
Г.Б.: Понятно, спасибо.
А.К.: Да, так называемая Церковь Рона Хаббарда, учение дианетика, церковь саентологии, – тоталитарная секта с очень печальной историей. И действительно, не хотелось бы видеть их активность в нашем городе, но мы живем в условиях свободы совести. Если, однако же, вы живете там, если вас это беспокоит, то ведь можно просто найти локальные средства информирования людей о том, что это за центр такой. Даже просто время от времени, скажем, расклеивая информационные сообщения, листовочки на окрестных столбах. Если кому-то из наших слушателей понадобится дополнительная информация или помощь в противостоянии этой секте, то найдите, пожалуйста, через Интернет центр святого Иринея Лионского, это антисектантский центр Московской Патриархии во главе с Александром Леонидовичем Дворкиным, и можете обратиться туда за помощью.
Г.Б.: Да, кстати, он довольно активен по этой части. А почему вы сказали, что вы не можете ездить теперь с лекциями? Вы можете, если в МГУ будете работать…
А.К.: Как дьякон, священнослужитель, я имею право что-то делать в любом регионе мира, только с ведома местного православного епископа.
Г.Б.: А "ведом" – это значит согласие?
А.К.: Хотя бы не возражение: делайте что хотите, я ничего не знаю – тоже форма согласия. Но чтобы потом не летел на меня следом в Москву донос на имя Патриарха, что вот тут без моего ведома появился дьякон Кураев, прошу принять меры.
Г.Б.: Это для вас закончится санкциями?
А.К.: Да, естественно.
Г.Б.: Понятно. Георгий у нас в эфире.
Георгий: Здравствуйте. Хотел бы задать вопрос отцу, дьякону. Во-первых, выразить ему слова признательности за его работу, потому что лично мне приходилось сталкиваться с его трудами. А вопрос такого порядка: его отношение. Не секрет, что идет такая негласная подготовка к очередному Вселенскому собору, восьмому. Я бы хотел узнать мнение отца Андрея, нужен ли вообще такой Собор, и его отношение личное к этому Собору.
Г.Б.: Спасибо.
А.К.: Во-первых, должен сказать, что идея о том, что Вселенских соборов было только семь, – это скорее идея униатско–католическая. Церковь древняя считала, что Восьмым Вселенским собором был так называемый Большой Софийский собор при Святителе Патриархе Фотии в Константинополе. Именно на этом соборе было как ересь осуждено учение о филиокве (Filioque) – исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына. Вселенским собором многие современники называли Константинопольский собор, который утвердил учение Святителя Григория Паломы в четырнадцатом столетии. Поэтому нет оснований считать, что Общецерковные соборы, происходящие за рамками первых семи, обязательно должны исповедовать ересь, – это не так. Кроме того, не такйна, что подготовка уже давно ведется к Восьмому Собору – если не Вселенскому, то хотя бы Всеправославному. Повестка дня этого Собора хорошо известна, много раз публиковалась, там нет догматических вопросов. Там будут рассматриваться вопросы даже не столько канонические, сколько межцерковных отношений. Как разрешать конфликты между разными поместными национальными православными церквями, – вот это повестка дня.
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».
Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
|
| |
| |
| Игнатий_Лапкин_(ИгЛа) | Дата: Среда, 22.01.2014, 12:04 | Сообщение # 58 |
|
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 32
Репутация: 30
Статус: Offline
| (продолжение)
Г.Б.: Сейчас в обществе в связи с Дарами Волхвов в Храме Христа Спасителя начались дискуссии – такая большая очередь, что это значит? И что это за дары? Тут много всяких суждений, с которыми можно соглашаться, все расходятся во мнениях, трактуют по-разному. Вы видите в этом какой-то новый этап обсуждения роли Русской Православной Церкви или это все рутинно, тут нет ничего особенного, и в этих обсуждениях нет ничего нового? Никаких новых нот, интонаций?
А.К.: Может быть, из-за того, что я сейчас провожу свои собственные дискуссии, этот сюжет прошел мимо меня, я не обращал внимания на дискуссии в средствах массовой информации или в блогах. С богословской точки зрения я скажу так: это не моя романтика. Потому что как христианин я верую в то, что в алтаре каждого православного храма находится самая великая святыня – чаша с самим Христом, Его кровью и Его телом. А целовать чужие подарки, принесенные другими людьми Христу вместо того, чтобы самому приобщаться ко Христу и дарить ему мое сердце – не золото, не кусочек чего-то, а именно свое сердце – это главный дар, который Христос от нас ждет. Поэтому это не то, что зажигает меня желанием пойти и сделать то же самое.
Г.Б.: А сам ритуал поклонения подобным реликвиям?
А.К.: Смотря какая святыня, естественно. Есть множество святынь православных, общехристианских или чисто русских национальных церковных святынь – не только религиозных, которые для меня очень дороги и значимы. Это несомненно.
Г.Б.: Пояс Богородицы – предыдущий?
А.К.: Всегда возникает вопрос достоверности. Понимаете, мне, конечно, горько то, что уроки пресловутого научного атеизма все-таки не учтены. Нельзя так просто бездумно доверять всем артефактам, предлагаемым для поклонения, тем более, греками.
Г.Б.: А вы думаете, что это уроки научного атеизма – артефакты?
А.К.: Просто научное археологическое, искусствоведческое исследование. Понимаете, нельзя просто так: нашли косточку, кому-то сон приснился, – ага, это мощи такого святого великого. Должна быть антропологическая экспертиза при вскрытии останков, обретении какого-то захоронения, анализ. То же самое касается и таких артефактов.
Г.Б.: Ну, по всей Европе этих артефактов лежит…
А.К.: В том–то и дело. Их столько… Да и у нас тоже. Греки немало такого рода вещей продавали в шестнадцатом, семнадцатом веках московским правителям. Поэтому мне кажется, привезли дары волхвов в Москву, – ну можно на три дня созвать экспертов, искусствоведов, специалистов по древнему персидскому искусству. Если дары волхвов – значит, должно быть произведение древнего персидского искусства.
Г.Б.: Они шестнадцатого, семнадцатого веков росписи.
А.К.: Да, византологов собрали. Дайте подержать в руках уникальную возможность. Это действительно интереснейший предмет для научного сообщества.
Г.Б.: А разве вам не кажется, что нынешнее российское общество и политическая атмосфера в обществе вовсе не способствует созыву таких экспертов, а если они будут созваны, то их могут под горячую руку… как Pussy Riot.
А.К.: Это совсем другой вопрос. Независимо от степени подлинности, от духовной благодати, – это правильные вещи. Потому что человек может молиться даже не оригиналу, но его сердце–то оригинально. Вера и молитва этого человека уникальна, оригинальна, и Господь по любви своей и дает ему. Поэтому вопрос о духовной действенности – это один вопрос, об исторической подлинности – другой вопрос. А совсем третий вопрос – о политических последствиях. Потому что, конечно же, когда собираются большие массы людей в центре Москвы, то люди, которые не только через церковные очки смотрят на мир, они по привычке видят какое-то общественно–политическое измерение.
Г.Б.: Конечно. Дмитрий, добрый вечер, вы в эфире.
Дмитрий: Здравствуйте, Георгий Георгиевич, здравствуйте, Андрей Вячеславович. Андрей Вячеславович, у меня вот такой вопрос. Смотрите, обыкновенное житийное клише любого преподобного практически: с юных лет мечтал об уединенной жизни, в юности сбежал в пустыню, его отказывались постригать, и так далее. И вот в виде исключения, значит, он в двадцать лет пострижен. На практике мы видим совершенно другую картину. Епархиальные управления забиты просто вот этими молодыми иеромонахами, которым там двадцать лет, двадцать пять. Епископы наши сейчас, – мне тридцать пять лет, – я смотрю на этих мальчишек и понимаю, что я с ними запросто мог где-нибудь в одном из московских двориков пить пиво, курить сигареты и беседовать о жизни. Скажите мне пожалуйста, почему плодится эта когорта монахов, которые не знают жизни, кроме стен епархиальных управлений или приходов, куда они назначены? Вот замкнутого этого мирка. И плодится это все, естественно, нашими владыками. А чем причина этого? Это владыки мстят за то, что они когда-то, – сорок лет назад, пятьдесят лет назад, – были такими же подранками, лишенными нормальной и монашеской жизни? – потому что нормальная монашеская жизнь может происходить в стенах монастыря, – и лишенными нормальной мирской жизни.
Г.Б.: Спасибо.
А.К.: Только сегодня я в своем блоге немножко писал. В самом деле, происходит на наших глазах двусмысленная вещь. Когда два года назад была начата административная реформа нашей церкви, начали дробить епархии, множество новых, сотни новых епископов ставили, – тогда Патриархия объясняла: это для того, чтобы епископ стал ближе к народу. Но вот тут возникает вопрос: а вы уверены, что народ не ужаснется, увидев вблизи некоторых из наших епископов? Второе: ведь епископ – это не один человек, это целый двор при нем – то, что в народе давно назвали "сволочью". Архиерейская сволочь – это церковное слово, "сволочь" – тот, кто сволакивает облачение за епископом. Волочит за ним мантию, и так далее, – одна из возможных этимологий слова "сволочь". И наш собеседник довольно справедливо описал тот достаточно характерный типаж. Если вы помните фильм "Остров", там есть отец Иов, такой карьерно–паркетный молодой иеромонах, которому в тягость, конечно, жить просто в этом уединенном монастыре, и он мечтает к епископу какому-нибудь пристроиться, делать карьеру, – этот типаж стал сегодня очень и очень характерным. Почему размножается этот офисный церковный планктон? Во-первых, в силу властолюбия и жадности епископов. Жадности вот в чем: потому что таким людям можно не платить зарплату. Как бы ты живешь здесь, тебе не надо покупать жилье. То есть, с семейными священниками всегда проблема. Или наемный служащий.
Г.Б.: Без зарплаты – как же так? Какая же карьера без зарплаты?
А.К.: Нет, это отложенный спрос. Потом все вернется – потом, потом. Люди умеют цинично рассчитывать. Я неоднократно слышал от епископов: "Да, для меня выгоднее, чтобы такиет служащие были монахами".
Г.Б.: Это такие партийные волонтеры.
А.К.: Такие волонтеры, да, совершенно верно. То есть, с ними легче управляться, затрат на них меньше, чем на наемного служащего. Очень часто в наших епархиальных управлениях самая высокая зарплата – у шофера. Потому что шофер – профессионал, не церковный, он может уйти. А остальные получают гораздо меньше.
Г.Б.: Интересно.
А.К.: И во-вторых, ими можно управлять.
Г.Б.: Вы встречались с этими девицами из Pussy Riot. Зачем? Были ли они вам интересны?
А.К.: Интересны, несомненно, хотя бы потому, что одна из них как бы бывшая моя студентка. Я не читал у нее на курсе, у Надежды Толоконниковой, но она же училась на философском факультете МГУ, а я там преподавал. И в нашей беседе как раз она упомянула, что ее соседи по общежитию, другие девчонки интересовались моими лекциями, ходили.
Г.Б.: Но она, видимо, не ходила.
А.К.: Наверное, нет. Ее лицо в этом смысле мне не знакомо, как и ей – содержание моих лекций.
Г.Б.: А зачем?
А.К.: Психологически напряженная, я считаю, была беседа. Но я услышал то, что для меня было важно. Я не ставлю перед собой задачу, я не буду переоценивать себя, считать себя таким пророком, что я Иоанн Кронштадтский, я приду, и все прослезятся, падут ниц. Нет, такого самомнения у меня нет. Но важно, что от моих собеседниц я услышал некоторые значимые слова. Значимые для них, для меня и для многих других людей. Во-первых, они не считают, что они находятся в состоянии священной войны против церкви, что они себя с церковью на некотором уровне готовы отождествлять. Толоконникова сказала, что она будет помогать добиваться открытия храма в одной из тех зон, где она сидела, – и совсем не в качестве места для танцев. Реально – для молитв тех женщин, которые там сидят. И она подтвердила: тем женщинам нужна эта молитва, им нужен храм. Мне кажется, что в этом своем тюремном опыте они увидели реальный опыт боли. Радикальная смена социального слоя, с которым они общались.
Г.Б.: Стали ли они умнее?
А.К.: Я надеюсь, что да. По крайней мере, они сказали, что гастроли по храмам они повторять уже не будут. Это уже хорошо.
Г.Б.: Анатолий, добрый вечер.
Анатолий: Добрый вечер.
А.К.: Здравствуйте.
Анатолий: Спасибо большое за очень интересный рассказ. У меня есть два маленьких вопроса. Первый: как относится господин Кураев к такому понятию как стигматы? И есть ли на самом деле, признается ли это православной церковью? И неканоническое Евангелие, которое упоминается в одноименном фильме американском, вышедшем. Спасибо.
Г.Б.: Какие там упоминаются?
Анатолий: Там Фома, по-моему, Евангелие от Фомы. Оно не считается канонических.
А.К.: Что касается стигматизации, – да, конечно же, это реальные факты, стигматизация. Вопрос не в признании факта, а в оценке его генезиса, чудо это или нет. Современная психиатрия знает массу случаев естественной стигматизации без всякого чуда: внушение и самовнушение человека. В православном опыте святости стигматизации все-таки нет, и это связано прежде всего с опытом молитвы и переживания. Все-таки молящийся православный мистик себя со Христом не отождествляет. Что касается Евангелия от Фомы – эта книга стоит особняком среди той макулатуры, которая называется апокрифами, неканоническими Евангелиями. Однотипны, судя по языку и стилю, достаточно древние. Весьма вероятно, что оно пишется приблизительно в той же среде и в те же годы, где пишутся канонические Евангелия, остальные апокрифы – значительно позже. И в общем, в этой книге нет ничего антидогматического, то есть, там нет ничего такого, что нельзя было бы примирить с каноническим Евангелием. То есть, на восемьдесят процентов – это то, что в Евангелии от Иоанна написано, еще процентов пятнадцать – это то, что достаточно легко можно в паззл общий Евангелия сложить, и еще процентов пять мест, которые в чем-то серьезно отличаются, но при искусстве герменевтики, при желании можно было бы и эти вещи как-то…
Г.Б.: На ваш взгляд, почему оно не попало в число канонических?
А.К.: Одна из причин, я думаю, – это то, что там практически отсутствует человек. Там нет темы ближнего, любви к человеку. Это путь одинокого мистика. Боли о другом человеке, боли о маленьком человеке, которая пронизывает синоптические Евангелия, в Евангелии от Фомы нет. Я думаю, что поэтому.
Г.Б.: Вы сейчас судите мерками современности или того времени?
А.К.: Про то время – совсем интересно. Вы подумайте…
Г.Б.: Почему же тогда–то оно не попало туда?
А.К.: В том–то и дело. Тогда не было интернета, не было системы почты, не было церковной иерархии. В центр Ватикана или в Патриархию позвонить и спросить: можно эту книжку читать или нет? Есть запуганные маленькие христианские общины, затаившиеся по краям римского мира – от Британии до Персии, Херсонес в Крыму и так далее. Представляете, в Херсонес или в Пицунду, абхазскую ныне, – приезжаю я как христианин, по каким-то делам: я купец, например. Нахожу местную полуподпольную христианскую общину, прихожу в воскресенье на собрание. Там читают какое-то Евангелие, которое, скорее всего, одно. Я говорю: вы знаете, у меня Евангелие от Фомы есть. Хотите зачитаю? Говорят: да, давай, это жутко интересно. Фома, мы о нем слышали, был такой… Я читаю, а у людей какая-то диспепсия. Понимаете, какое-то одинаковое чувство "не мое". Вот одинаковое чувство, сработавшее в тысячах христианских общин, разноязыких, разноплеменных по всему огромному пространству греко–римской эйкумены.
Г.Б.: Удивительно.
А.К.: Это общее ощущение вкуса, которое изначально поставили апостолы.
Г.Б.: Трудно представить себе, что в условиях разобщенности того мира это могло проскочить как молния невидимая, по всему миру.
А.К.: Да, нигде мы не видим, чтобы Евангелие от Фомы включалось бы в список церковных книг – ни во втором, ни в третьем веках мы этого не видим.
Г.Б.: Вы не верите в административный ресурс того времени?
А.К.: Еще не было его.
Г.Б.: Понятно. Сергей, добрый вечер, вы в эфире.
Сергей: Здравствуйте, Георгий, здравствуйте, отец Андрей. Очень приятно вас слушать. Подскажите, у меня два вопросика. Первый – это отношение ко второй святыне, которая посетила Москву – это Крест Андрея Первозванного. И отношение ваше, – не знаю, как она правильно называется: Украинская православная, поместная она церковь, – кем она признана, какие у них догматы? Как она вообще преподносит себя?
А.К.: Что касается святыни. Я говорил, мне кажется, что прежде чем какую бы то ни было святыню привезти в Россию и выставить ее на общенародное поклонение, хорошо было бы сначала собирать ученый совет: богословов, специалистов по церковному искусству, археологов и так далее, – и обсуждать историю данного предмета. Чтобы не получилось, что привезли благочестивую, но все-таки подделку. Кстати говоря, греки хитры, и поэтому у них есть экспортные варианты настоящих святынь. Что касается Украинской церкви, – то, во-первых, есть Украинская православная церковь, которая находится в каноническом взаимодействии с Московским Патриархатом, и это большинство приходов современной Украины. И есть Украинская православная церковь Киевского патриархата, там даже несколько таких есть, не зависимых друг от друга организаций, с более–менее похожими именами. Но это, действительно, скорее политические проекты.
Г.Б.: В МГУ на каком факультете вы будете?
А.К.: Философский факультет.
Г.Б.: Вы будете преподавать курс лекций, или это семинар?
А.К.: Это спецкурс для студентов кафедры религиоведения. Собственно, я уже двадцать лет все там же. Одна беда, что корпус теперь новый, вместо старого гуманитарного корпуса…
Г.Б.: Надо читать, конечно, такие курсы.
А.К.: Понимаете, дом без истории теперь. Дом без привидений, без памяти, – скучновато.
Г.Б.: У университет, как и церковь, должен быть… Ну, церковь – намоленная, говорят.
А.К.: Начитанный и прокуренный.
Г.Б.: Да, начитанный и прокуренный, типа Йелля какого-нибудь. Спасибо вам большое, я желаю вам успехов, удачи, здоровья. Надеюсь, что слушатели, которые нас слушали, присоединятся ко мне мысленно. Всегда с большим интересом читаю все, что вы пишете, поэтому слушал вас с открытым ртом, как вы заметили.
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».
Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
|
| |
| |
| Игнатий_Лапкин_(ИгЛа) | Дата: Вторник, 28.01.2014, 15:41 | Сообщение # 59 |
|
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 32
Репутация: 30
Статус: Offline
| Пишет диакон Андрей Кураев (diak_kuraev)
Запретный разговор
Это интервью было подготовлено, но не вышло. Стоп-сигнал пришел из администрации президента, причем как реакция на мое имя, а не на содержание беседы.
Так что если журналисты впредь будут спрашивать меня о том, идет ли процесс сращивания церкви и государства в России, я буду отвечать иначе, чем в былые годы.
- Какова церковная ситуация на Украине?
А.К.: Главная беда - это качество епископата. Хуже, чем в России. А народ там более благочестив, чем у нас. Там живое православие, потому что еще жива украинская деревня. Это и плюс и минус. Парубки из сел идут в семинарию, но особой тяги к знаниям и вкуса к книге у них нет. Когда я сам учился в 80-х годах в семинарии, одной из трех на весь Союз, эта особенность уже чувствовалась. Было два слоя – ребята с Украины, воспитанные в семейном благочестии (что, безусловно, прекрасно), но не имеющие тяги к книге, и выходцы из интеллигенции, русские горожане, которые сами прогрызли себе путь к вере сквозь броню семейного атеизма. Это различие сказывается до сих пор.
Скажу так: когда я еду на Украину, я, конечно, могу привезти чемоданы богословских книг из Москвы. Но пока мне не доводилось привозить в Россию серьезные богословские книги, написанные православными украинскими авторами.
- В связи с ситуацией на Украине протоиерей Георгий Коваленко и два других священника Московского патриархата выступили перед протестующими на Майдане, став, по сути, живым щитом между «Беркутом» и демонстрантами. Их появление можно ли рассматривать как изменение отношения украинской митрополии к противоборствующим силам?
А. К.: Их выступление вполне укладывается в правила церковных приличий, бытовавших во времена патриарха Алексия II. Священник может обладать определенными политическими взглядами, но не может выдавать их за точку зрения всей церкви. Священник не обязан быть политически стерильным животным (человек – «политическое животное» по Аристотелю). Если я священнослужитель, это не значит, что я не должен интересоваться погодой, футболом или политикой. Более того, мой долг как христианина давать этическую, евангельски обоснованную, оценку происходящему в общественной жизни. Но священник не должен диктовать свою политическую позицию духовным чадам.
- Вы упомянули, что выступление священнослужителей на Майдане соответствует традиционным нормам, принятым во времена покойного Патриарха Алексия II. Насколько эта политика соответствует нынешним традициям Патриархата?
А. К.: Конечно, сейчас в Москве уже другая доктрина. У украинской митрополии есть своя административная независимость, и священники этим пользуются. Они не стараются загнать всех в один политический блок. На мой взгляд, это разумное поведение. Священник может бывать на разных майданах, но свой храм он не может превращать в точку политической активности. Храм – это политически нейтральное место.
- Прошел уже месяц после вашего сообщения о скандале в Казанской семинарии. Ваши выступления вызвали большой общественный резонанс. Одни верующие резко осудили вас (в первую очередь, за методы борьбы), другие – поддержали, считая, что в борьбе с содомитам любые средства хороши. Патриархия разделяет первую точку зрения. Спустя месяц, вы не жалеете, что в такой форме и в такой тональности все вылилось в СМИ?
А. К.: Слава Тебе, Господи, что я такой дурак, ввязавшийся в драку с непредсказуемыми последствиями. Конечно, я не рассчитывал, что пара постов в моем блоге вызовет столь бурную реакцию. Таких далеких расчетов у меня не было. Но Промысл Божий есть Промысл Божий.
Значит, пришла пора.
Признаюсь, я люблю «посплетничать», посидеть c батюшками за ужином после лекций и служб. Спросить: отцы, как вам живется, что за епископ у вас? Эти беседы тяжкой пылью десятилетиями оседали в моей памяти. И честно сказать, давили.
- Многие, в том числе отец Тихон Шевкунов, критикуют вас не за содержание, а за форму: они упрекают вас в том, что всю эту информацию вы разместили у себя в блоге. Они требуют, чтобы проблемы, о которых вы говорили, рассматривались с точки зрения церковного права.
А. К.: В рамках церковного права это по определению невозможно. Эти правила епископы столетиями создавали под самих себя. Там вы не найдете ни одной фразы, которая бы ограничивала полномочия епископа по отношению к его подчиненному. Где пределы полномочий епископа?
Их отношения между собой аккуратно прописаны: в дела соседней епархии не вмешивайся. То есть один феодал не должен охотиться на угодьях другого феодала. Это прописано. А вот что может ограничивать каприз крепостника в отношении зависимых от него крестьян – ни слова.
Спорить же с отцом Тихоном – это не вполне честно. Это все равно, что вести полемику с секретарем Союза писателей по поводу изгнанного Солженицына. Этот секретарь может быть умен, талантлив. Но он не вполне свободен в своих словах…
- Вы хотите сказать, что патриархи и епископы закрывают глаза на содомитов?
А. К.: Да. Никто из них не пробует бороться с этим в своей епископской среде. И мало кто решается на эту борьбу даже в подчиненном им духовенстве. Священнику легче угодить под наказание за проповедь или интервью, за второй брак, чем за доказанный гомосексуализм. Даже хороший епископ, узнав, что у него завелся такой священник, сплошь и рядом не лишает его сана, а отправляет в другую епархию с хорошей характеристикой. Или даже напротив, организует ему карьерный рост, чтобы московское «голубое лобби» было о нем самом хорошего мнения – мол, он понимает правила игры.
Когда я говорю о 50 гомо-епископах, я говорю о 50 гомосексуалистах. Но все 360 епископов русской церкви – члены голубого лобби. Ведь они знают больше моего, но десятилетиями молчат.
Каналы самоочистки церкви забетонированы. Их можно только взорвать извне пришедшим действием, то есть таким, которое не предусмотрено «протоколами». В радикальный взрыв и избавление от всего дерьма, я, впрочем, не верю. Но, может, удастся хотя бы проветрить...
Есть общая стратегическая беда с нашей страной и с церковью. Про страну многие говорят: мы проедаем богатство наших детей, продавая невосполняемые энергетические и природные ресурсы, мы по сути живем за счёт будущих поколений.
С церковью творится нечто подобное. Сейчас властный класс Церкви проедает ресурс доверия и симпатии к нашей вере.
В стране у власти пока находится поколение, которое начинало свою карьеру в советское время. Они еще помнят, как притеснялась религия в СССР: у них перед глазами разрушенные церкви. И у них есть желание восполнить ту старую несправедливость. В их сознании церковь – пока еще мученица.
Но скоро подрастет поколение нынешних студентов, свободных от этого комплекса вины перед церковью. Они видят ее сильной, сытой, властной, давящих своих критиков. О церковной жизни они узнают из интернет-скандалов. Умильную или злую пропаганду федеральных каналов пропускают мимо своих мозгов.
И потом эти ребята станут министрами, банкирами и губернаторами. Чрез 30 лет придет к ним будущий патриарх или епископ и скажет: «Помогите нам, бедным! На хлебушек подайте!». Какая будет их реакция?
Будущим поколениям церковных управителей будет сложнее ¬ находить общий язык в этой желанной и ныне столь воспеваемой
симфонии церкви и государства.
И поэтому я надеюсь, что нынешние руководители Московской патриархии, принимая решение о том, как они будут реагировать на текущие скандалы и проблемы, будут думать не только о своем личном престиже, не только о том, как замять неприятные инфоповоды, но и о будущем.
- Вы знаете авторов анонимных писем, которые публикуете?
А. К.: Я с ними знаком и говорил лично. И если у меня будет уверенность, что идет независимый и объективный судебный процесс, я с согласия моих информаторов предложу эти письма расследующим органам – будь то церковные или гражданские.
Зависимость местных судов от региональных властей хорошо известна. Давление митрополитов на ход расследования можно уравновесить лишь давлением из федерального центра. А для этого и нужно сделать эти расследования публичными, а, значит, резонансными.
Тем более, что речь идет о скандале не просто этическом, но и уголовном. Дело в том, что в ряде случаев речь идет о домогательстве по отношению к детям. В других – понуждение к сексу подчиненных лиц. Это 133 статья Уголовного кодекса.
Мне говорят – с этим надо идти в церковный суд. Напротив – именно с этим идти в церковный суд, значит, совершать еще одно преступление. У нас единое правовое пространство внутри страны. Это означает, что рассмотрение уголовных дел не может быть делегировано никаким шариатским или церковным судам.
Они просто не имеют права принимать к рассмотрению жалобу, рассказывающую про такие деяния, по которым плачет Уголовный Кодекс.
Если поступило обвинение, что монах ест колбасу во время Великого поста или проповедует ересь, государство в это не вмешивается. Тут пусть разбирается внутрицерковный суд по своим внутрицерковным канонам. Но если речь идет о преступлениях против личности, о криминале, то извольте немедленно передать все поступившие материалы в прокуратуру.
В католической церкви, например, жалоба на педофила уже не разбирается в суде духовенства.
Чтобы у епископа не было искушения порадеть родному человечку, он теперь на автомате сразу передает все жалобы в полицию.
А у нас? Где доклад Козлова? То, что этот доклад и породившие его жалобы семинаристов до сих пор не в Следственном комитете, говорит о многом.
Уже после возвращения Козлова в Москву было заседание Синода. Про Казань - ни слова.
Каждый день не-реакции патриархии умножает ее же неприятности. Такое бездействие лишь подтверждает мой тезис о наличии голубого лобби в церковной власти. Впрочем, если они снимут пару засветившихся гомоиерархов, они наткнутся на неизбежный и тоже неприятный вопрос: а за что же тогда наказали Кураева?
Поэтому я в одном из интервью сказал: забудьте про Кураева и про свой ущемленный престиж, займитесь самой проблемой. Ради правды, ради Евангелия, ради детей.
Вестник, кричащий о надвигающемся грязевом потоке, сам может быть не очень вежлив и не очень опрятен. Но вместо того, чтобы обсуждать его личность и биографию, может, все же обратить свое высокое внимание на сам сель?
Ну не со мной вы бодаетесь, а с Писанием. Там же ясно сказано, кем не может быть епископ…
Повернется ли нынешний скандал к позору нашей церкви или ad majorem Gloria Dei, зависит от реакции Патриарха.
Нашей церкви не хватает, как бы это странно ни звучало, профессионального лицемерия – то есть действия в соответствии с ожиданиями зрителей. Светские или церковные люди порой ожидают от церковных деятелей вполне определенной и прогнозируемой реакции по каким-то вопросам. Назвался груздем – полезай в кузов. И очень удивляются, что порой не слышат от нас вроде бы неизбежных «святых банальностей».
Римский папа Иоанн-Павел II, наверно, был сложным человеком, как и все мы. Однажды в него стрелял турецкий террорист. А когда Папа пришел в сознание, первыми его словами были «Я его прощаю». Простил ли он его на самом деле или нет, не знаю – это его личное дело. В тюрьму к Агдже Папа пришел через десять лет после суда.
Но, даже находясь в больнице в болевом и наркотическом шоке, Папа чётко понимал, что все ждут от него именно этих слов. Вот такого высокого профессионального лицемерия нам не хватает.
Ну, проще же всего было сказать: «Мы сами в шоке. Но мы услышали. Проблема обозначена, создана комиссия для ее изучения, просим народного содействия. Никакой пощады извращенцам!». Всё. Казанская грязь не долетела бы до Москвы. Отчего этого не было сделано?
Меня искренне удивляет дефицит умных PR-технологов в церковной среде. Мне очень не нравится, что политтехнологии вошли в жизнь церкви. Мне горько, что в православном университете открыта кафедра церковного пиара (не журналистики, а именно пиара!).
Но вдвойне мне не нравится, что эти патриархийные пиарщики и политтехнологи свою работу делают на твёрдую двойку. Патриархия – богатая организация, она может себе позволить нанять дорогих консультантов. Я даже знаю, что такие попытки были.
Но я поражён, насколько топорно это всё делается. Отцы, если вы взялись играть в настольный бильярд, ну, вы хоть ознакомьтесь с правилами. Например, не может один и тот же человек заниматься PR и GR. Я – про отца Всеволода Чаплина.
Он, например, всегда ищет в моих действиях или конспирологию или корыстные замыслы. Он говорит, что Кураев то ли делает карьеру, то ли мстит за то, что карьера не удалась, то ли гонится за рейтингом.
Хорошо. Уел меня, обличил. Но в каком свете тем самым он выставил и себя и Церковь? Не странно ли, что среди предполагаемого им перечня мотивов моих действий нет предположения о том, что христианский священнослужитель может действовать просто по велению совести.
И вдвойне неприятно то, что с моими нынешними критиками в былые годы я пьянствовал и сплетничал не раз.
И я помню, как тот же самый Чаплин рассказывал мне об «альтернативно ориентированных» епископах, и даже стебался над ними …
- Вы просчитывали реакцию Патриарха Кирилла на ситуацию вокруг вашей персоны?
А. К.: Да, я просчитывал его реакцию как умного человека и пастыря. Мне просто хотелось создать медийную атмосферу, в которой Патриарх смог бы начать очищение Церкви.
Результат превзошел мои ожидания.
Возможно, это стратегия: ради задуманных Патриархом будущих великих реформ Церкви нужно сделать церковную жизнь всецело управляемой сверху, а для этого надо запугать священников на десятилетия вперёд. Мол, смотрите: никакие «былые заслуги» не помогут разногласящим.
- А что если его решение будет означать лишение вас сана?
А. К.: Ну что ж, я его приму. Он мой Патриарх до самого конца.
-Не допускаете для себя перехода под другую юрисдикцию?
А. К.: Нет, я не доставлю такого удовольствия моим критикам.
- Ваши оппоненты утверждают, что вы связались с «болотной оппозицией». Какие отношения у вас с этими политическими активистами? Поступали ли от них какие-либо предложения поучаствовать в их деятельности?
А. К.: Старого медведя новым фокусам не учат. Я свой выбор сделал, когда мне было 19 лет. Тогда я был очень политизирован. В те годы был обычай на Руси – ночами слушать Би-Би-Си. Но всё же я решил пойти путём философского поиска и самоопределения. Я свой выбор сделал, я ему верен. Мне хватает одной идентичности – как члена христианской церкви, в частности, члена русской православной церкви. Заняться политической деятельностью или даже аналитикой я не смогу из-за упущенного времени. Возраст уже не тот. И просто это не моё.
- Отдельные встречи с оппозиционерами, такими как Навальный или Касьянов, у вас были?
А. К.: Нет, такого не было. Они для меня лишь телевизионные персонажи, не более того.
-Недавно вы встречались с амнистированными активистками из панк-группы Pussy Riot. На ваш взгляд, они изменились?
А. К.: Встречаясь с ними, я не ставил для себя каких-то сверхзадач.
- И всё же: какими вы их увидели?
А. К.: Давайте сменим тему.
- В чьих интересах укрепление вертикали церковной власти?
А. К.: Наверняка, люди, карьерно ориентированные, видят какие-то бонусы для себя и готовы поддерживать это укрепление. Но большинство моих собеседников пугает эта бумажная пурга тотальной и дотошной отчётности. Мне на днях звонит один сельский батюшка и жалуется: «Отец Андрей, как мне быть? Я должен составить план работы с молодёжью на месяц. У меня в селе самой молодой прихожанке – 60 лет. Какая там работа с молодёжью?»
Я мечтал, чтобы в церкви проснулась миссионерская мобилизация. Но я и подумать не мог, что она приобретет такие странные формы. Реальных миссионеров-энтузиастов отодвигают, а назначают на каждом городском приходе «штатного миссионера» без богословских знаний и опыта. Это профанация. Имитация бурной деятельности.
- Как вы относитесь к такому явлению, как «православные активисты»?
А. К.: Это не православные активисты, это православные акционисты. Их задача скандал и самопиар, а не проповедь.
- То есть Дмитрий Энтео и Надежда Толоконникова – явления одного порядка?
А.К.: Безусловно.
- Но ведь остались живые миссионеры?
А. К.: Живой миссионер говорит живыми словами и потому неизбежно создаёт проблемы. А кому проблемы нужны?
Вдобавок, у нас атрофировано чувство сословной солидарности. Епископ никогда не станет защищать своего священника. Вот в Читинской епархии отец Сергий Таратухин отказался освящать колонию, где тогда сидел Ходорковский. Потому что сам он в советские годы сидел в тюрьме и знал, в каких нечеловеческих условиях там содержатся заключенные. Он сказал, что не может освятить этот инструмент пытки. Его лишили сана.
Живой миссионер обязательно хоть кому-то да не понравится. Сколько будут его терпеть?
Церкви нужны именно разноречащие и даже противоречащие друг другу миссионеры.
Сегодня в обществе нет единого нравственного авторитета. Это значит, что и в церкви должны быть разно-мыслящие люди, которые способны налаживать диалог с разными социальными стратами и группами. Помню, митрополит Кирилл несколько лет назад очень правильно говорил, что «православие – это субкультура России». Именно не единый и общий культурный код, а субкультура. Одна из многих. И обреченная искать общий язык со многими другими субкультурами. С разными политиками и учёными, с рокерами и с детьми…
- Насколько консерватизм священников влияет на политические настроения сочувствующей церкви интеллигенции?
А.К.: Человек из интеллигенции, сознательно пришедший к вере, скорее всего, не уйдет из нее только лишь потому, что имели место политические или медийные ошибки Чаплина. Интеллигент – это не тот человек, который считает себя ничтожным и без суфлера не может понять, что происходит в мире политики. Церковный интеллигент не будет откладывать выработку своего мнения до той минуты, пока вместо него и за него это мнение не выскажет патриарх.
Такая модель поведения немыслима для интеллигенции. Поэтому они пропускают мимо ушей ту информацию о политической жизни, которую церковный официоз предполагает.
Но политизация церкви снижает количество еще-не-церковных людей, симпатизирующих ей как бы со стороны. Они не видят не-политической основы жизни Церкви, в то время как ее политически-официозный фасад их отталкивает.
- Сейчас к церкви обращены пристальные взгляды людей, которых раньше не волновали ее проблемы. Готова ли она ответить на духовные их запросы?
А. К.: Думаю, что не готова. Нельзя в современное общество идти с палкой в руке и с откровенной декларацией: «и, конечно, припевать лучше хором, лучше хором, лучше хором!».
Люди вовсе не жаждут быть построенными в шеренгу и шагать в ногу. Но они видят, что главная забота патриархии сегодня это выстраивание вертикали власти и единомыслия, далеко выходящего за рамки собственно христианской догматики.
Если я хочу поделиться с людьми своей православной верой, я должен быть готов к тому, что они спросят: «А где все эти люди, преображенные верой, о которой ты нам говоришь? Покажи тех, которых христианская вера сделала свободными, мудрыми, храбрыми, любящими!».
А вместо этого мы показываем им боязливо поддакивающий хор?
Кажется, Церкви не избежать серьёзной дискуссии на тему о том, как услышать голос Церкви.
О чем этот голос может, а о чем не может говорить?
Может ли быть мнение Церкви Христовой о бюджете РФ или о парижских модах?
Или голос Церкви может быть только о Христе и Его учении?
Есть ли учение Христа про упомянутые сюжеты? А если нет - то как может Церковь обязывать своих людей к согласию с чем–то иным, не-Христовым?
Это вопрос о содержании. Но есть и вопрос о форме. Каким путем озвучивается голос именно Церкви, а не ее аппарата? В истории Церкви даже соборы бывали «разбойничьими». И уж каких только проходимцев не выносил на себе константинопольский патриарший престол…
Сто лет назад, в революционной горячке восстанавливая патриаршество, романтически голосовали против обер-прокуроров и не проговорили всерьез канонический статус Патриарха. И он так заметно стал дрейфовать в сторону «восточного папы». Боюсь, нас заразила бацилла папизма. Причём в таком масштабе, что католикам и не снился.
Так что нас ждёт ещё дискуссия и поиск честных и богословски ответственных ответов на вопросы: В чём властен Патриарх? А в чём моя человеческая, гражданская и христианская свобода даже перед лицом Патриарха? Это вопрос и для епископа. И для священника. И для мирянина.
Для последних двух групп неясен и вопрос о том, насколько тотальна формула «без епископа в Церкви не можете творить ничего».
- Разве в этой эволюции и делегировании власти нет акта смирения?
А. К.: Смирения кого перед кем? Есть такая шутка у семинаристов: Зачем смиряться самому, если можно смирить ближнего?
Представьте, идёт предвыборное собрание, и один из кандидатов заявляет: «Проголосуйте за меня, и вы все лишитесь права слова и права голоса. Я буду вашим вождём, я буду говорить от имени всех вас по всем вопросам, но зато никто ни за что не будет отвечать – я отвечу за всё, а вы, мои солдаты, просто исполняйте приказ». И все дружно отвечают: «Да, именно об этом мы и мечтали!». Тогда, конечно, такая эволюция оправдана и законна.
Но в нашей Церкви такую программу никто не предлагал и никто за нее не голосовал. Патриарх это просто епископ одного из городов России. Он не ближе к Богу, чем другие епископы. Его благодатные полномочия не шире, чем у них. Просто его город престижнее и богаче как столица.
Я слышу, как даже епископы стонут под тяжелеющей десницей.
Мы получили свободу впервые за двадцать веков нашей истории. И неужели лишь для того, чтобы построить абсолютную монархию внутри самой Церкви? Помните у Алексея Толстого:
«Мятежный дух исчез совсем.
Кричат манчжуры дружно:
Нам Конституцию зачем?
Нам палку, палку нужно!».
Если это естественный результат самоорганизации церкви, то это очень серьезно.
Нет, не могу считать это итогом церковной истории. Мы все-таки проедем и эту станцию.
diak_kuraev: ←
priestal
Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».
Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
|
| |
| |
| VK | Дата: Вторник, 28.01.2014, 23:15 | Сообщение # 60 |
|
Главный
Группа: Администратор
Вера: Православный
Страна: Российская Федерация
Регион: Москва
Город: Москва
Сообщений: 876
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Этот день мы приближали как могли
"Этот день" - это день заседания Общецерковного суда по поводу некоторых сокровенных аспектов жизни Тверской епархии.
"Мы" - это я и мои свидетели, испытавшие неожиданные и неприятные минуты в общения со своим архипастырем.
http://diak-kuraev.livejournal.com/579299.html
Напомню: я не имею права подать в суд на архиерея не моей епархии.
Но есть и иная возможность для судебной встречи, и именно об этом новость дня:
Протодиакона Андрея Кураева может ожидать Общецерковный суд
«Публикуемые протодиаконом Андреем Кураевым анонимные обвинения в адрес правящего архиерея Тверской епархии и разного рода скабрезные комментарии не имеют никакого отношения к реальной действительности», -- заявляют официальные лица Тверской епархии.
После ряда скандальных публикаций Кураева православная общественность города Твери обратилась за разъяснением к своему епископу.
«Нас беспокоит достоинство поругаемой митрополии и Тверской области, поэтому мы просим Вас достойно, аргументировано и публично ответить на все выдвигаемые против Вас обвинения», -- говорится в письме, адресованном митрополиту Тверскому и Кашинскому Виктору.
В ответ на этот запрос из епархии было получено письмо:
«Будучи свидетелями соблазна, который вносят в жизнь общества сообщения в "Живом журнале" диакона Андрея Кураева, мы ожидаем от него искреннего раскаяния в распространении недостоверной и порочащей информации», -- заявляет руководитель епархиальной информационной службы священник Максим Мищенко.
По данным, опубликованным на сайте «РОСБАЛТ», тверские следователи займутся проверкой по факту обвинений, выдвинутых в блоге Кураева, меж тем как самого протодьякона может ожидать разбирательство в церковном суде.
«Если протодиакон Андрей Кураев проявит упорство в своих грехах и не принесет деятельного раскаяния, митрополит Виктор рассмотрит возможность обращения в Общецерковный суд», -- сообщает о. Максим."
Газета "Кифа".
***
Какая дивная деликатность:
Владыка
1. рассмотрит
2. возможность
3. обращения
Если бы столь осторожно и деликатно владыка и его окружение выверяли иные свои поступки!
Сообщения с социальных сетей "В контакте" и "Одноклассники" и ютуб канал
|
| |
| |
Всего: 995 
Новых за месяц: 0 
Добавить сайт
