Православный форум Игнатия Лапкина

Лжеправославие погубило Русь.

[b]Сошьём Россию из Клочков

Православные из алтайского села Потеряевка отправились в дальний путь – нести по деревням Слово Божие. Вместе с миссионерами отправился и собкор "Известий" Сергей Тепляков.
... Октябрьский день – пасмурно, но не холодно. Потеряевцы подъезжают к месту сбора на окраине села Клочки на машинах. 70-летний Игнатий Лапкин распределяет кому где идти. Когда-то Игнатий служил в армии, так что хватка у него генеральская: потеряевцы по двое-трое заходят в село с разных концов со всех улиц. Стучатся в каждый дом. Не настырно, но так, что если есть кто живой – откликнется. Задача простая: пояснить людям, кто пришёл и зачем, пригласить на проповедь. Сегодня будет ещё и концерт – будут петь детишки из Потеряевки. В конце – раздача Нового Завета.
Потеряевка – село на Алтае, да и в России, особое. В 70-е годы его
похоронили как неперспективное. В конце 80-х было братья Лапкины вернулись на родную землю и решили село восстановить. Поселились в шалашах, пахали на лошадях, жили по Слову Божьему. Теперь в Потеряевке православная церковь, каменные дома, огороды, всякая техника, пшеничные поля, вычищенное озеро. А против этого не попрёшь.
Мы идём с Игорем Дыбуновым, чтецом Барнаульской Крестовоздвиженской церкви, и его матерью Валентиной Александровной. Если раньше молодые приходили к Богу через родителей, то здесь случай обратный: Игорь начал ходить на занятия, которые Игнатий Лапкин уже больше 20 лет ведёт Алтайском техническом госуниверситете, потом крестился, вошёл в общину, а теперь и мать его к ней присоединилась. Дыбунов – двухметровый, большой, с окладистой бородой. Из-под рясы видны джинсы и ботинки на толстой подошве. В руках посох – иногда приходится отбиваться от собак.
- А от людей, – спрашиваю, – отбиваться приходилось? Как встречают?
- Хорошо встречают! - с чувством говорит Игорь Дыбунов. - У многих душа просит веры, и если бы батюшки серьёзнее относились к своему труду, к Богу пришло бы много новых людей. Человек нынче думает: раз в церковь пришёл, значит - уже подвиг совершил. На этом для него всё и заканчивается. Хотя с этого всё только начинается...
Где-то шумят дискуссии - преподавать ли Закон Божий в школе, пускать ли священников в армию. Для потеряевских эти вопросы не дискутируются: преподавать, пускать.
- Однажды меня спросили, что я думаю об эволюции религии, - говорит Игорь Дыбунов. - Я говорю: "Нет никакой эволюции, это невозможно. Христос был, есть и будет Тот же". Всё точно так же, только люди ленивее.
На моё удивление, деревенские принимают миссионеров хорошо. Не только бабушки, но и люди средних лет говорят, что в Бога верят. 35-летний Анатолий Аникин, отец двоих сыновей, пришёл к вере через кочегарку: - Нанялся в церковь истопником, так к церкви и прикипел. Родители у меня в Бога не верили, а я верю и детей учу. В Коробейниково к чудотворной иконе ездил. Раньше больше полугода не держался нигде – лень. А в церкви два года работаю. Даже в алтаре служил, а туда пускают не всякого...
Однако не стоит нынче село без скептика. Грузный мужик в камуфляже, узнав, кто и зачем пришёл, говорит:
- Бог не нужен! Что Он мне даст? Пенсию прибавит?!
Дыбунов в дискуссию не вступает - приглашает на встречу, там, мол, про пенсию и спросите. Я же остаюсь.
- Довели до нищеты крестьян, а сейчас - все в церковь! - тяжело говорит он, и видно - не со зла говорит, от боли. - В деревне все по своим углам. Отверили! Ещё лет пять поживу - и в загородок на кладбище!
Дыбунов продвигается по деревне, как корабль. Стучит посохом в окна. Я иду в кильватере этого великого дела.
- Нас спрашивают "Зачем ходим?" По любви Христовой идём, Господь позвал каждое чадо Своё присоединиться к христианам... - говорит Дыбунов. - Ещё спрашивают, кто благословил. Христос и благословил, когда сказал: "Идите и проповедуйте!"
Скоро за нами, как за армией, увязываются местные дети. В домах встречают по-разному: одни удивлённо, другие - недоверчиво.
- Это вы даром даёте что ли? - уточняет на всякий случай женщина, когда Дыбунов протягивает ей Евангелие от Иоанна. Как же народ привык за всё платить...
- Наши! - говорит Дыбунов, вглядываясь в конец улицы. И правда, из-за домов выходят потеряевцы. Улица прочесана. Сейчас все стягиваются к центру села, к школе. Пьют чай из термосов, поют псалмы. Меня угощают морковным кексом. "Наверно, пост", - думаю я. Кекс оказывается неожиданно вкусным.
Прямо перед нами - развалины клуба. По левую руку - новенькая церковь красного кирпича. Воскресное утро, а церковь на замке.
- Восемь человек было сегодня в нашей церкви, - говорит Тамара Позднякова, помогавшая потеряевцам жительница Клочков. Тут выясняется, что финальная часть мероприятия - проповедь и концерт - под угрозой срыва: от кафе, где предполагалось всё провести, отказано. Позднякова объясняет это кознями местного батюшки.
- Он грозит меня от церкви отлучить, - говорит Позднякова. - За что? Ради веры стараемся.
Лапкин готов и на улице проповедовать, но тут оказывается, что муж
Поздняковой, физрук клочковской школы, ради такого дела откроет спортзал. Все понимают, что физрук за это скорее всего получит потом от школьного начальства по своей спортивной шапке.
- Когда я стала ездить в Потеряевку, он меня звал сектанткой, -
рассказывает мне Тамара Позднякова. - А в сентябре мы съездили туда с ним вместе. Он познакомился с отцом Иоакимом, посмотрел, как там люди живут. И потом у меня прощения попросил. А в школе на День учителя про Потеряевку целую речь сказал.
К назначенному времени в спортзал приходит народ: полтора десятка
человек, половина - детишки с любопытными глазами. Среди пришедших оказывается женщина, которая помнит Лапкина ещё с тюрьмы: в конце 80-х годов его посадили за то, что на плёнки наговаривал Жития святых и "Архипелаг ГУЛаг". Он был зэк, она - фельдшерица. Такая вот встреча эпоху спустя.
В начале проповеди Лапкин зачитывает из газеты "Труд" интервью нынешнего патриарха Кирилла (тогда - митрополита):
- "Священник должен выйти за ограду храма и пойти на улицу, на вокзал, к людям. Арена нашей битвы - жестокий и нередко враждебный окружающий мир".
Тут враждебный мир даёт себя знать: в дверях появляется довольно
респектабельная дама и говорит:
- Я вам запрещаю проводить это собрание!
Это, выясняется, одна из местных прихожанок. Приказным тоном она говорит клочковским старухам: "Вставайте и пошли отсюда!". Старухи оживляются и отвечают: "Ишь, раскомандовалась!". Даму вытесняют из зала. Говорят, потом она звонила даже в ОМОН, но ОМОН не приехал.
- Мы приехали за вашими душами, чтобы вы отдали их Христу! - звонким голосом говорит Лапкин. - Ходите в храм, но не надейтесь на храм: 57 тысяч храмов было в России - и всё разрушено. Бог это сделал, чтобы новое построить, а оно опять то же растёт. Вас Господь на клочки разнесёт, если ситуация не изменится. Мы посеяли, а вы взрастите это, полейте слезами любви. Любите вашего батюшку, но просите, чтобы он занимался вами. Василий Великий говорит: "Если священник не учит, он идол". Священник должен учить Евангелию, словам Христа, учить любви - у христиан другого оружия нет.
Окружите священника вашего любовью, чтобы он отмяк душой. Россия не встанет без Христа.
Бабки слушают, разинув рты: видать, с ними о вере так ещё никто не говорил. Пацанята, усевшиеся на первый ряд, крутят головами - слишком много незнакомых слов. Однако когда начинают петь потеряевские детишки, клочковская детвора замирает. "Не заплакать бы", - думаю. "Люди, дайте руки друг другу, а Богу - ваши сердца"... - выводят детишки ангельскими голосами.
Всё кончается молитвой. Притихшие люди выходят во двор. Деревенские кланяются и благодарят. Настроение у всех - будто праздник.
- Господь сказал: "Встань и иди". Мы встали и пошли. 16 деревень прошли, в каждый дом постучались! - рассказывает Лапкин. - В России страшный голод - духовный голод. Думали, колбасой спасёмся. Дали круг - и опять на том же месте, в той же яме. Снова дискутируем, как спасти Россию. Прозаседаем страну... Только верой во Христа можно поднять Россию, только от веры душа преображается, и человек делается другим...[/b]

Андрей Кураев, диакон, профессор Московской духовной академии: - Игнатия Лапкина я знаю. В его книгах Московская патриархия подвергается жёсткой критике. Поэтому отношение к нему священников объяснимо. Но то, что делают православные из Потеряевки - дело благое, замечательная практика само по себе. И очень редкая - до сих пор я слышал лишь о миссионерских пикетах, которые устраивал в Москве отец Даниил Сысоев. Только при этом
надо обратить внимание на самооценку: не появляется ли через это гордыня? Это важное измерение работы миссионера.

Почему так трафаретно мыслят? Да потому что у попов нет иной извилины в мозгах и только одна ямка для шарика. А то, что человек пробудился от мертвящей и пустой обрядности и живого Бога познал, этому же не учат. Чего же она так и ходит в наш храм? Они же не должны иконы целовать, ,под благословение подходить. А гонимые им всё это делают. И нет в конспектах иной графы и он видит и не верит, как Брежнев на приёме иностранных глав.
Недели через две может быть будет поставлено два фильма об этом. Там шла съёмка[/size].

Вот тут тоже пример можно взять.

Так что убери из своего повествования о настоятеле – это ошибка твоя и тебе её устранять своими руками. Нужно привыкнуть самим зализывать поставленное.
Это был их староста из церквушки пустой. А настоятелем у них о.Игорь Чернодаров, и он ни разу не появился на глаза и я его ещё ни разу не видел в лицо.[/size]

Любовью и лаской пытаюсь спасти
Раздробленный палец, вернее, фалангу;
Момент был упущен и гной до кости,
И сердца удары доносит до гландов.

Случилось несчастье – восстала сестра
На мужа, на общину дерзкие речи,
Кто выхватит ту головню из костра,
Которую только Писанье излечит.

О, если бы ей Бог открыл слепоту,
По Божьей, не собственной видела мерке;
Поёт весь курятник, не только петух,
Мерцающий свет в ней стремительно меркнет.

Упрямство, обиды, надрывные крики,
Пренебрежение богослуженьем…
Играет лукавый на радиоскрипке,
И хвалит сектантские испражненья.

Сестра... ты пока что как будто сестра,
Не взнуздана мужем и давишься в злобе.
Потеряны стыд и Божественный страх.
Хотя для приличия крестишься вроде.

Лишь пост и молитва надежду вселяют,
Что сможешь себя, эгоизм одолеть,
Зачистишь, залижешь домашнюю самость, –
Не жди мусульманский кинжал или плеть.

Кому ты, беснуясь, в слезах угрожаешь,
К какому сектантскому стану прибьёшься?
Молитвой, смиреньем Бог вытащит жало,
Себя назовёшь червяком или блошкой.

В домашней, родной катастрофе сгниваешь,
Склонись и поклоны твори постоянно.
Но этого нет, в еретической пьянке,
При жизни умрёшь в самовырытой яме.

Любовь – не потворство, но часто и скальпель, –
Гангрену семейную взмах отсекает.
От обличенья мы хуже не станем,
Но сердце очистим от мерзости всякой.

06.08.07. ИгЛа

Наш батюшка о. Иоаким Лапкин с матушкой Людмилой