Православный форум Игнатия Лапкина

Ответ: Это всегда было и есть качество людей мира сего, так наглядно отличающее их от верующих. Истинные последователи Христа не поражаются этим несуразностям, но реально смотрят на это и не меряют по двойной шкале. Если это хламидное бродяжничество по горам у еллинов называлось цинизмом, а носители идеи отвержения нормального жития были названы циниками, то у православных это не циники - это угодники Божии.

Это предмет для кунсткамеры. К ним за автографом везли заморских послов - в этом было местное хобби, этим хвалились. Как Гулаговское начальство похвалялось друг перед другом, что вот у него как круто, что академик банщиком работает. Деян.8:9 – «Находился же в городе некоторый муж, именем Симон, который перед тем волхвовал и изумлял народ Самарийский, выдавая себя за кого-то великого».

Даниил Столп. – 1 дек. «Царь, узнав, что преподобный Даниил принял посвящение, возрадовался и поспешил ко столпу. Сняв с себя царское одеяние, он со смирением взошёл к преподобному на столп и припал к его ногам. Увидев же, что от долгого стояния ноги преподобного отекли и загнили, он подивился его великому терпению и, получив благословение, с радостью возвратился домой».

«Когда, после этого, прибыл царь к святому, чтобы посмотреть, не принесли ли ему какого-нибудь вреда бывшие дожди иветры, и когда увидал сломанными железные крюки, то приказал как можно лучше укрепить столпы и возвратился от преподобного, получив от него благословение. Дорогой же случилось с ним следующее: лошадь, на которой он сидел, чего-то испугавшись, вскочила на дыбы и, упавши назад, сбросила с себя царя, так что и венец с головы его далеко отскочил и разломился, а жемчуг и драгоценные камни с венца рассыпались.

Конюхом царским был некто Иордан, по вере арианин; видя падение с лошади, он испугался, что на него падёт за это вся ответственность и он будет казнён. Поэтому, вернувшись назад, он пришел к преподобному и со слезами просил его ходатайства пред царем, причём отрекался от ереси арианской и просил присоединить его к православию. Преподобный, во уважение к его благочестью, написал царю, что так как Иордан отрёкся арианского зловерия и присоединился к христианскому правоверию, то он достоин помилования. На это царь отвечал святому: «Виновником моего падения был не кто иной, как сам же я, ибо я имел дерзновение сесть на коня еще на твоих глазах, не отойдя пешком подальше от твоего святого столпа; посему и на Иордана не только не гневаюсь, но и радуюсь тому, что моё падение с лошади стало для него причиной восстания от падения душевного».

«Когда одному правителю иноплеменного царства по имени Губазий пришлось прибыть для заключение перемирия ко Льву, царю греческому, то царь привёл его к преподобному Даниилу Столпнику и, указывая на него, сказал: — «Вот чудо в моем царстве!» Губазий же, удивившись терпению преподобного, стал кланяться не только самому святому, но и столпу, на котором он стоял, и со слезами говорил: «Благодарю Тебя, Царь Небесный, что меня, пришедшего к царю земному, Ты сподобил увидать мужа небесного и его жилище»…

Так стоял добровольный мученик целую ночь, перенося суровость зимы и лютость мороза. Днём же поднялась такая сильная вьюга, что ученики святого не могли ни глаз своих поднять к столпу, ни оказать святому какой-либо помощи. По прошествии дня наступила ещё более суровая ночь, а затем опять такой же день и такая же ночь, и лишь на третий день буря несколько утихла. Тогда только, приставив лестницы, ученики поднялись на столп к преподобному и нашли его всего, с ног до головы, обледеневшим, еле дышащим и едва отогрели его, обтирая тело тёплой водой и губкой. Придя в себя, преподобный сказал ученикам: «Зачем вы хлопочете около меня? зачем вы разбудили меня от сладкого сна? Я только что заснул с молитвой на устах; однако благодарю вас, дети мои, что вы имеете заботу обо мне - отце вашем»…

Видя слёзную просьбу царя, преподобный позволил устроить крышу над своим столпом, но не для своего облегчения, а ради усердной просьбы царя, который имел к святому такую любовь и уважение, что приводил всех приходивших к нему послов и великих князей к столпу преподобного, — то сам лично, то со своими придворными вельможами. Приходившие же удивлялись столь великому мужеству преподобного отца, с которым он переносил днём и ночью и стужу, и жар, и обыкновенно уходили от него с чувством духовного умиления и с великою духовною пользой для себя».