Мир Вам Дорогой Гость!
Пятница, 29.03.2024, 14:41
Главная | Регистрация | Вход | RSS
[ Фото Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск по темам · Общий поиск · RSS подписка ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Ольга  
Православный форум Игнатия Лапкина "Во свете Библии" » Проповеди » Православные, пробудитесь! » Зоя Крахмальникова - герой веры
Зоя Крахмальникова - герой веры
Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)Дата: Суббота, 24.04.2010, 16:04 | Сообщение # 1
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 31
Репутация: 29
Статус: Offline
Зоя Крахмальникова - герой веры

В Москве на 80-м году жизни скончалась правозащитница и писательница Зоя Крахмальникова. Как передает "Эхо Москвы", в последние годы она тяжело болела. Отпевание состоится в воскресенье 20 апреля в храме Косьмы и Дамиана в Столешниковом переулке. Похороны Зои Крахмальниковой пройдут в воскресенье на Хованском кладбище Москвы.

Зоя Александровна Крахмальникова родилась в 1928 году. После окончания в 1954 Литературного института имени Горького училась в аспирантуре Института мировой литературы АН СССР и работала в издательстве "Советский писатель", в журнале "Молодая гвардия", в "Литературной газете". В 1960-1970-х публиковалась как критик в журналах "Новый мир", "Знамя", "Молодая гвардия" и в "Литературной газете".

В 1982 году Зоя Крахмальникова была арестована за издание православного альманаха "Надежда". Пять лет она провела в ссылке, отказавшись писать прошение о помиловании. В конце 80-х Крахмальникова писала в различных периодических изданиях о современном положении в России РПЦ. В 1995 году вышла ее книга "Слушай, тюрьма", куда вошли лефортовские записки и письма из ссылки.

работала в издательстве "Советский писатель", в журнале "Молодая гвардия", в "Литературной газете". В 1960—1970-х публиковалась как критик в журналах "Новый мир", "Знамя", "Молодая гвардия" и в "Литературной газете". Автор нескольких литературоведческих книг и десятков статей. Занималась переводами. Работала научным сотрудником в Институте социологии АН СССР. В 1971 пришла к православию, занималась религиозной деятельностью, написала несколько книг и статей (распространялись в самиздате и за рубежом) за что была в 1974 уволена с работы и лишена возможности легально публиковать что-либо в СССР.

В 1976 году начала выпускать самиздатский машинописный сборник "Надежда (Христианское чтение)" - православный альманах, носящий историко-просветительский характер и принципиально не касавшийся политики. Авторства своего не скрывала. После выхода десяти номеров "Надежды", 4 августа 1982 года, Крахмальникова была арестована. Ей вменялось в вину не только составление альманаха и передача его на Запад, но и написание религиозных статей, написание или подписание писем в защиту преследуемых властью правозащитников. Крахмальникова виновной себя не признала, однако была приговорена к одному году заключения и пяти годам ссылки. С учетом времени, отбытого в тюрьме во время следствия, почти сразу была отправлена в ссылку в Горно-Алтайскую область. Освобождена в июне 1987-го – когда президент СССР Михаил Горбачев после разговора с академиком Сахаровым издал указ о помиловании политических заключенных.

После выхода на свободу Крахмальникова писала и публиковала в различных периодических изданиях статьи о Русской православной церкви. Цикл ее работ "Горькие плоды сладкого плена" (о взаимоотношениях РПЦ и советского государства) был опубликован в 1988—1990 в Канаде, Америке и Австралии. Крахмальникова считала, что высшие иерархи РПЦ должны покаяться перед народом.

В 1995 вышла ее книга "Слушай, тюрьма!", включившая "Лефортовские записки" и "Письма из ссылки". В книге описаны переживания верующего человека, попавшего в тюрьму за свои религиозные взгляды и рассматривающего свое заключение как крестный путь.
18.04.2008

Родители рано развелись, и ее воспитывал отчим. Но в 1936 г., в разгар сталинских репрессий, он был арестован, и Зоя осталась с матерью. После окончания в 1954 г. Литературного института в Москве она училась в аспирантуре Института мировой литературы Академии наук СССР, работала в издательстве "Советский писатель", в журнале "Молодая гвардия", в "Литературной газете".

В 1960 – 1970-х годах Зоя Крахмальникова публиковалась как критик в ведущих литературных журналах – "Новый мир", "Знамя", "Молодая гвардия", а также в "Литературной газете" – органе Союза писателей СССР. В 1967 г. она защитила кандидатскую диссертацию. Была сотрудником Института мировой литературы, старшим научным сотрудником Института социологии, позже – Института философии.

Но это всё внешние вехи ее биографии, внутренняя же ее жизнь развивалась совсем по иным законам. В начале 70-х годов Зоя пришла к вере.
В 1971 г. она крестилась, приняла православие. В 1974 г., когда об этом узнали, ее уволили с работы и лишили возможности печататься в Советском Союзе.

В 1976 г. Зоя Крахмальникова начинает издавать самиздатский журнал "Надежда" с подзаголовком – "Христианское чтение". Был в России такой дореволюционный церковный журнал – "Христианское чтение", и вот это новое издание продолжило прежнюю традицию. Это был историко-просветительский и духовно-просветительский сборник, поначалу – машинописный, а потом он стал переиздаваться за границей, во Франкфурте, в эмигрантском издательстве "Посев". Выпуски "Надежды" представляли собой малоформатные книжки желтого цвета, но в каждой из них было 300-400 с лишним страниц. Неведомыми путями они попадали потом в СССР.

Вообще религиозный "самиздат" в то время был изданием гораздо более редким, чем "самиздат" гражданский, общественно-политический. Но вот в приходе о. Александра Меня, в котором я состоял, в 70-х – 80-х годах религиозный "самиздат" и "тамиздат" (т.е. книги, изданные за границей) были очень распространены, однако только среди своих – это никак не афишировалось, поскольку преследовалось властями.

На обороте титула "Надежды" печаталось такое объявление:

"“Надежда” собирает малоизвестные в России творения Св. Отцов, духовные наставления православных пастырей, свидетельства о жизни во Христе, истории обращения к вере, рассказывает о судьбах русских святых, подвижников, праведников, мучеников за веру, разрабатывает отдельные проблемы развития современной христианской культуры в России, публикует стихи, рассказы, воспоминания и т.д. “Надежда” - единственное и уникальное Христианское Чтение, существующее сегодня в России. “Надежда” может быть только миссионерским изданием, осуществляющимся на пожертвования верующих. Издание “Надежды”, кем бы оно ни предпринималось, не может преследовать никаких целей коммерческого или политического характера. Читатели “Надежды” просят христиан всего мира поддерживать издание и распространение Христианского Чтения, проповедующего Слово Божие тем, кто ищет и ждет Его.

Составитель “Надежды” Зоя Крахмальникова".

Она не считала возможным скрываться под псевдонимом, хотя такое издание было вызовом богоборческой власти.

Кроме сочинений отцов Церкви, посланий и поучений российских новомучеников (в том числе писем из ссылки священников и мирян), в журнале публиковались и современные работы по православному богословию, пастырские беседы о. Дмитрия Дудко, тогда – церковного диссидента (кстати, именно он крестил Зою), а также статьи самой Зои о православной культуре и ее рассказы.

4 августа 1982 г., после выхода десяти номеров "Надежды", Зоя Крахмальникова была арестована. Ей вменяли в вину составление сборника и передачу его на Запад, написание религиозных статей, написание или подписание писем в защиту диссидентки Татьяны Великановой и Дмитрия Дудко, распространение книги Дудко "О нашем уповании".

Зоя Крахмальникова виновной себя не признала. В последнем слове на суде она сказала: "В появлении “Надежды” не было ни моей заслуги, ни моей вины, я всего лишь попыталась восстановить то, что было оборвано шестьдесят лет назад. Богу было угодно, чтобы Христианское чтение возобновилось здесь, на русской земле, которая была крещена тысячу лет назад, и если не я, то эту работу выполнил бы кто-нибудь другой. “Надежда” делалась для верующих, для всех, кто ищет Слово Божие, а потому в издании этих книг в том или другом издательстве за рубежом нет никакого преступления… Радуйтесь, а не огорчайтесь, ибо во всём воля Божия… Слава Богу за всё".

1 апреля 1983 г. Московский городской суд приговорил Зою Крахмальникову по политической 70-й статье Уголовного кодекса к одному году заключения в тюрьме и пяти годам ссылки. Ей приписали "антисоветскую агитацию и пропаганду в целях подрыва советской власти". С учетом срока, отбытого в тюрьме во время следствия, ее почти сразу отправили в ссылку в Горно-Алтайскую область, в поселок Усть-Кан. Она писала оттуда в письме: "Компромисс лишает духовной силы. Взамен он обещает безопасность и преуспеяние, обещает комфорт и удачу, относительные, конечно, удачу и там, и там. И в мире, и в христианстве". По ее убеждению, "компромисс со злом укрепляет зло".

Зоя была не из тех, кто вступает в подобные компромиссы. Власть это понимала и реагировала по-своему. Условия в ссылке были тяжёлыми: плохое питание, отсутствовала медицинская помощь, зато был постоянный надзор. Тем не менее, муж Зои, писатель Феликс Светов, имел возможность приезжать к ней и подолгу жил в Усть-Кане. Потом возвращался в Москву. Но вот однажды она получает из родильного дома письмо от дочери (тоже Зои): "Мамочка, смотри, как нас любит Бог – сегодня арестовали папу, и сегодня же родился Тимофей (второй внук Крахмальниковой. – В.И.).

Светов, автор нескольких романов, свидетельствующих о вере в Христа в советской России, тоже был осуждён по политической статье. Его приговорили к ссылке "из гуманных соображений", как было сказано в приговоре. "Однако,– писала впоследствии Зоя,– его, пожилого больного человека, протащили по семи пересыльным тюрьмам, намеренно повезли в противоположную сторону, чтобы помучить на этапах, затем в наручниках привезли в последнюю тюрьму и держали там в следовательской камере, чтобы вырвать у него отречение". Отречения не последовало. Через месяц после суда карательные органы сожгли архив Светова, письма его покойной матери и покойной жены, письма к нему других писателей, книги, рукописи, черновики.

Это была изощрённая месть не только ему, но и Зое Крахмальниковой.
Отправленный в ссылку, Светов воссоединился со своей женой в другом посёлке Горно-Алтайской области – Усть-Кокса (позднее, уже в Москве, они разошлись).

В марте 1987 г. Зое и ее мужу предложили подать прошение о помиловании. Они отказались. Потом она написала об этом: "Мы могли выйти на свободу, вернуться домой, к своим детям и внукам. Нам предложили в обмен на свободу дать заверение в том, что мы не будем нарушать закон.
А значит, косвенно признать, что мы его нарушили, исповедуя свою веру, и, значит, признать правыми тех, кто стоял “на страже закона” и попирал его, попирая и убивая себя и свою совесть…

Мы хотели поскорее забыть о том торге, в котором не захотели участвовать. Мы отказались от него не потому, что не могли простить жестокости расправы над нами, ни в чём не повинными перед законом. Не потому, что не могли простить бессмыслицы зла и лжи.
Мы знали, что без воли Божией никто не мог бы причинить нам зла. И потому, вспоминая о слезах детей, арестах, обысках, о бесчеловечности сатанинских обманов и сатанинской бессмыслице завуалированных мучений, мы старались принять их как волю Бога".

В результате их продержали в ссылке до июля 1987 г., когда началась перестройка и были помилованы все политзаключенные. А в июле им сказали: "Можете ехать, когда хотите". Практически почти весь свой срок они к этому времени отбыли.

С конца 1980-х годов Зоя Крахмальникова печатала в разных периодических изданиях статьи о современном положении Русской Православной Церкви.
Цикл ее работ "Горькие плоды сладкого плена" был опубликован в 1988-1990 гг. в США, Канаде и Австралии. Она придерживалась твердого мнения о необходимости покаяния высших иерархов Церкви перед народом за сотрудничество с богоборческой властью. Это сотрудничество олицетворял митрополит Сергий Страгородский, оказавшийся во главе Русской Церкви после смерти в 1926 г. патриарха Тихона, причисленного впоследствии к лику святых.

Политику митрополита Сергия, ориентировавшего верующих на компромисс со злом безбожного большевизма ради, будто бы, спасения Церкви, Зоя характеризовала так: "Сергианство, объявившее себя спасителем Церкви, нации народа и ради них вступившее в непозволительные для Церкви христиан компромиссы с гонителями Церкви, нации и народа, посягнуло на Божественный порядок бытия".

Она писала: "Митр. Сергий и его последователи всегда вели и поныне ведут спор о числе: у кого больше, тот и прав. “Мы с нашим народом и нашим правительством”, – говорили сергиане. “Мы были со своим народом”, – повторяют сегодняшние их последователи, оправдывая своё прислужничество у богоборческой власти и агентурную работу в карательных органах".

Основной темой статей и книг Крахмальниковой стала проблема религиозного возрождения России. Она считала, что главным препятствием на пути такого возрождения является лжеправославие, измена многих иерархов Русской Церкви Христу, Его заветам. Много раз она предупреждала об угрозе русского фашизма, языческого по своей сути, использующего православие как маску.

Зоя Крахмальникова была необычайно активным человеком – и религиозно, и граждански активным. В ноябре 1992 г. она участвовала в работе Первого Конгресса интеллигенции России, идея созыва которого принадлежала именно ей.

Ей удалось, хотя бы отчасти, придать некоторым заседаниям Конгресса христианское звучание. В 1993 г. в журнале "Нева" был напечатан ее роман "Безумный старик", написанный за десять лет до того. А еще раньше, в 1982 г., на обыске перед арестом забрали первые главы другого ее романа – "Побег". Оба романа – это размышления о судьбах христианства.

В 1994 г. Крахмальникова стала составителем и одним из авторов сборника "Русская идея и евреи. Роковой спор" с подзаголовком: "Христианство, антисемитизм, национализм". В предисловии к сборнику она писала: "Книга задумана как христианская альтернатива угрозе русского фашизма, который может обрести форму еще не изжитого Россией тоталитаризма, на сей раз оснащенного агрессивной националистической идеей.
Не случайно этот новый тип фашизма пытается создать религиозную идеологию. Компонентами ее становятся. “патриотический нацизм”, антисемитизм и лжеправославие…

Антисемитизм, приведший к Катастрофе, возник не в гитлеровской Германии, это стало следствием нравственного падения человечества и духовного оскудения христианских церквей и каждого из христиан, кто не решился на протест против нацистских злодеяний. “Арийская идея”, также “русская идея”, конечно, имеют свою специфику, но когда заболевает нация, изменяя духовным и нравственным законам, в ней прежде всего начинает созревать нацизм и большевизм как разновидность фашизма.
Освенцим и ГУЛАГ – две катастрофы, завязанные в один трагический узел. Но ГУЛАГ и Освенцим – не история: угроза возрождения нацистских и большевистских идей, накрепко связанных общей ненавистью к Богу и к человеку, все еще витает над миром".

Зоя видела прямую связь между тоталитаризмом, антисемитизмом и антихристианством: "Будучи современниками этих двух геноцидов – Освенцима и ГУЛАГа, – мы не можем не видеть в этом массовом убийстве ни в чем не повинных людей попытку снова распять Христа. Убийца не только распинает в своей жертве Христа, он распинает Его в самом себе.

Для того чтобы в человечестве созрел замысел убийства Бога, нужно утратить Христа, заменив Его другим. Это есть тайный мистический грех против плоти и крови Сына Человеческого, отдавшего за жизнь мира свои плоть и кровь, сотканные, как верует Церковь, во чреве пречистой Матери Иисуса, Еврейской Девы Марии. Это тайный грех богоубийства, и если он находит себе убежище в Церкви, среди священнослужителей и мирских христиан, он губит не только их души, но отравляет изменой воды и воздух, земные недра и небо. Тогда и начинает совершаться предсказанное в Апокалипсисе св. Иоанна Богослова. Начинается падение Церкви. А Церковь, по словам св. Григория Нисского, есть устроение Вселенной".

В сборнике была большая статья Зои Крахмальниковой, которая называлась так: "Зачем еще раз убивать Бога? Он все равно воскреснет" и подзаголовок: "Заметки о крушении "третьего Рима". Приведу несколько отрывков из этой статьи.

"История есть движение к концу мира, кровавая цепь апокалиптических жатв, сменяющих друг друга после недолгих отдохновений. Сроки последней жатвы неведомы никому, кроме Бога.

Апокалипсис есть сокрытая в истории до поры реальность. Для того чтобы подготовиться к ней, каждому из нас даны приметы, по которым мы призваны узнавать, что “время близко”, Чем ближе к завершению жизнь и чем ближе “конец света”, тем явственней проступает лик Надежды в Откровении св. Иоанна Богослова, в этом жесточайшем пророчестве, носящем имя Апокалипсиса, пророчестве о конечных судьбах человечества. “Откровение” не случайно завершает Новый Завет.

Это – звук последней трубы, обещающей Вечное Царство тем, кто поверит в него и отдаст себя для бытия в нем. Это – последний зов Бога. Смерть России кажется невозможной, хотя в России ХХ века убийство стало бытом. Смерть России невозможна не только потому, что она любима нами.

Теми, кто живет здесь, и теми, кто покинул ее и тщится издалека спасать ее. Смерть России невозможна потому, что народы, населяющие ее, остановились на полдороге, не успев исполнить свое назначение. Будучи моложе всех христианских народов мира, они призваны были обновить духом любви и верности Богу уставшее человечество.
Нет, не о безумной гордостной мечте веду я речь, о мечте старца Филофея о “третьем Риме”. “Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать”, – писал псковский инок Филофей Василию III в начале XVI века. Эта формула русского мессианства “прижилась” к православию, не имея в нем никакого основания, ибо Мессия-Христос уже пришел и ожидать другого есть измена Ему...

Путь человечества к распаду и гибели состоит из “малых апокалипсисов”, в них испытываются народы, как испытывалась вера троих отроков в раскаленной печи Вавилонской (Дан. 3:6). Огонь в той печи, как мы знаем, был беспощадным, но покаяние, вера и смирение пред Божией волей оказались сильнее огня. Без покаяния небо превращается в железо, а земля в медь. Расплавить их может только огонь.

Покаяние есть изменение, а значит, действие. Изменяя себя, человек изменяет мир. Очищая себя от скверны, он очищает мир".

Зое Крахмальниковой всегда был свойствен апокалиптический настрой, и здесь он проявился в полной мере. Далее она писала: "Двадцатый век, пребывающий и поныне под тенью Люциферова крыла, стал веком Божественного возмездия народам, отступившим от своего Творца.

Надежда, что “Москва – третий Рим, а четвертому не бывать”, ставшая фундаментом националистической идеологии (она повторялась и повторяется доныне как заклинание, способное совершить чудо: воссоздать в России одновременно мощь Рима и Византии!), выразила прельщение, которым был поражен дух церковной и полуцерковной элиты.
Псевдопророки, упоенные могуществом Святой Руси, которая свята была отнюдь не гордостным духом, а смиренным служением смиренному Богу, хотели свой мятежный языческий дух превосходства привить православию. Потери оказались грандиозными. Вместо власти “третьего Рима” воцарилась власть бесов…"

Крахмальникову очень беспокоил вирус национализма, который со временем все более укоренялся в Русской Православной Церкви. Она писала: "В конце прошлого и начале нашего (т.е. ХХ-го. – В.И.) века многие религиозные мыслители отмечают утрату кафоличности, вселенскости в Русской Церкви. Ее слияние с национальным государством создает некую опасную герметичность, угасает дух профетизма и дух свободы.

А с осознанием своего национального превосходства возвращается дух язычества. Он вторгается в Церковь постепенно, казалось бы, незаметным образом, давая о себе знать национальной гордыней. Вживаясь в Церковь, национализм порабощает ее, делает зависимой от устремлений нации к самоутверждению. Постепенно он приобретает признаки своеобразной “земной религии” с поклонением земным идолам. При угасающем духе истинной церковности две религиозные доктрины: христианская и национальная, смешиваясь и стремясь “ужиться”, неким неявным образом “обуживают” Церковь. Они исключают из нее евангельский дух всеобъемлющей полноты, открытость каждому, независимо от его национального бытия, нарушая тем самым заповедь Спасителя: идите и научите в с е народы".

Языческая, националистическая сущность псевдохристианства была подвергнута в этой статье беспощадному анализу: "Псевдохристианство выдвигает и культивирует п о д м е н ы. Духовное подменяется душевным, эмоциональным, или, как говорили св. Отцы, страстным, “кровяным”. В этом случае чувство, суждение, мнение принимаются за веру.
Наиболее простой и распространенной подменой является вера в нацию, в народ, как в данные Богом реальности, для служения им. И мы видим сегодня, как в нравственном хаосе распавшейся коммунистической империи стремительно возникают новые “религии”. Они, бесспорно, моделируются по типу религиозных движений, где богом становится нация, народ, принимающие на себя “приметы” религиозной сущности.

Это “суррогаты” религий, возникшие в тоталитаристском государстве, жестоко подавляющем свободу личности, свободу совести, вероисповедания и национального бытия…

Однако национальное бытие как созидающая сила может формироваться только в служении не нации, а Богу, Не потому, что жизнь нации проходит как бы в низшем порядке бытия по сравнению с мистической, сокровенной жизнью религии. А потому, что Бог есть Первопричина бытия, Творец нации и о каждой из них имеет Свой Промысл".

В сборнике "Русская идея и евреи" был раздел "Анкета". Он собран из ответов писателей, журналистов, социологов, религиоведов на вопросы, возникающие в связи с развитием национальной идеи в России конца ХХ века. В числе вопросов был и такой: "Возможна ли, по вашему мнению, победа нацизма в его новом, русском варианте? Что может предотвратить эту угрозу?" Поскольку я занимался исследованием национал-радикализма в постсоветской России, Зоя предложила мне принять участие в этом разделе, так что там есть и мои ответы.

Очень скоро после нашего знакомства, по ее предложению, мы перешли на "ты". Она увидела, что наше понимание христианства во многом совпадает. Во многом, но не во всём. Мы стали друзьями. Довольно часто мы спорили, но это никогда не нарушало наших дружеских отношений. Она была страстным, увлекающимся человеком. На презентации одной из ее книг я назвал ее "наша Пассионария". Да, она была страстной, но всегда искренней, предельно искренней. Ненавидела всякую неправду. Говорила, что "полуправда есть поругание правды, а полухристианство – поругание христианства".

Многие сегодня в России – чуть ли не большинство – носят нательный крестик (часто выкладывая его наружу). Но многие ли становятся христианами? Христианин – тот, кто носит не только крестик, но Христа в своем сердце. Именно таким человеком была Зоя Крахмальникова.

В 1995 г. вышла ее книга "Слушай, тюрьма!" Она подарила ее мне, перечислив всех членов моей семьи, с дарственной надписью: "На молитвенную память об авторе". В книгу вошли: "Лефортовские записи" (Зоя сидела в Лефортовской тюрьме), "Письма из ссылки", которые заканчиваются июлем 1987 г., и эссе "Я строю монастырь". В тюрьме и ссылке Зоя по-новому осмыслила свой христианский опыт. Там она особенно обостренно пережила, то, что и раньше ее мучало: в чем заключается наше христианство? в чем выражается наша верность Христу? Она писала:

"Мы – христиане – не умеем жить в этом мире по-христиански.

Мы выбираем из Ветхого Завета то, что нам легко исполнить, и, в лучшем случае, м е ч т а е м об исполнении Нового Завета. Мы не умеем жить в этом мире, поэтому наши встречи в этом мире пусты, нам нечего дать друг другу, кроме необязательных слов. И когда нас бросают в Вавилонскую печь, мы сгораем.

О, как страшен этот бесплодный путь мнимого христианства по земле, которая ежесекундно сотрясается от вольного распятия Бога!

Как страшен этот путь, ведущий к тому мгновению, когда мы осознаем, что мы утратили, охваченные страхом, когда мы поймем, з а ч т о мы отдали свое блаженство. И сколь необходимой и желанной станет для нас утраченная возможность быть гонимыми за крест Христов! Но поздно будет, поздно…"

Эти стенания невольно приводят на память суровые строки Симоны Вейль, тоже не склонной прощать кому бы то ни было предательство Христа.

"Там, где нет гонений на веру, – писала Крахмальникова, – там нет веры. Значит, соль потеряла свою силу, значит, Церковь, открыв свои врата миру, утратила свою духовную силу.
Это может быть присуще и демократическим, и тоталитарным режимам. Миродержец, как это ни парадоксально, не хочет гонений на Церковь, ибо Церковь только крепнет в гонениях. Поэтому самое желанное для него – компромисс с Церковью, он знает, что за компромисс с миром Бог поражает духовной немощью.

Но Церковь, которую воздвиг Господь на камне исповедания, неистребима. Она существует не только вне истории, она существует и вне географии. Она превыше конфессиональных разделений, наши перегородки, как сказал митрополит Филарет Московский о разделении католиков и православных, не достают до неба.

Мученики ХХ века, к какой бы из христианских церквей они ни принадлежали, являются семенем Единой Соборной и Апостольской Церкви. Гонения на христианство в любой точке вселенной есть свидетельство истинности Церкви, свидетельство ее силы.

Церковь характеризуется не числом, она – малое стадо, не языком, на котором ведется богослужение, она есть тело Господне".

Симона Вейль выступала против превращения религии в идеологию, которую человек выбирает, исходя из рациональных установок. По ее убеждению, религия есть воплощение истины. На такой же позиции стояла Зоя Крахмальникова: "Истинное христианство никогда не борется ни с идеологией, ни с политикой мира сего, оно призвано свидетельствовать о Боге, пришедшем спасти погибшее.

Это свидетельство – жертва любви и жажда любви. Поэтому христианство не борется ни с идеологией, ни с культурой. Но не потому, что оно пассивно, а потому, что превыше мира и его институтов. В этом его сила.

Эту силу мир хочет разрушить или расточить всегда, независимо от исторических и социальных форм, в которых протекает человеческое бытие.

Христианство не борется с миром, мир борется с ним".

Далее Зоя уточняет свою мысль: "Да, христианство – не позиция, потому что это – вера, соединяющая со Христом. Да, христианство – не моральный кодекс, не диссидентство, не свод нравственных императивов и не мировоззрение. Это – и н а я ж и з н ь, жизнь в е р ы. Это – бытие сердца и ума, бытие внутреннего человека в ином, невидимом мире, когда внешний человек пребывает еще в пространстве и времени, то есть в видимом мире. Потому-то Господь и говорит, что Его учеником может стать только тот, кто з а х о ч е т отрешиться от себя и от своего, от того, что он имеет в этом мире. Отрешиться, чтобы войти в непостижимое, в невидимый Океан, в нем размещен наш маленький мир, крупица, песчинка, которая трепещет в Божественной деснице".

В своей книге Зоя свидетельствовала, что все ее дни в тюрьме и в ссылке были отданы напряженным поискам христианства. И это было только началом: "Иногда я понимаю, что конца этим поискам не будет. Они закончатся для меня с моим уходом из жизни".

Кое-что, и очень существенное, она все же поняла: "Церковь ответственна за сотворенный мир, и каждый из нас, кто приемлет царство непоколебимое, кто именует себя христианином, ответствен за жизнь и смерть мира, в котором накоплен огонь для его уничтожения".

Она писала: "Чтобы выстоять перед натиском лжи и насилия, пробуждающих ужас в моем уме и сердце, нужно было сказать Богу: спаси меня, и я останусь только с Тобой.

Это был обет".

Прикрепления: 9540576.jpeg (6.9 Kb) · 9317733.jpg (11.5 Kb) · 1433676.gif (157.1 Kb)



Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
 
Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)Дата: Суббота, 24.04.2010, 16:06 | Сообщение # 2
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 31
Репутация: 29
Статус: Offline

Игнатий Лапкин и Зоя Крахмальникова – 10.02.1990 г.

Зоя Крахмальникова - герой веры

"Мой духовник обманывает меня, – знала я, когда слушала его воскресные проповеди о любви. Я поняла это, когда оказалась свидетельницей чуждого для меня христианства, для духа православного молебна.

Мой духовник молился о здравии Ирода (по-видимому, имеется в виду генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, – В.И.) в день усекновения головы Иоанна Предтечи. Он получил разнарядку из Патриархии, требующей от священников петь “Многая лета” атеистической власти в дни престольных праздников. Так объяснили мне знакомые с таким лицемерием клирики. Их это не удивило, показалось мне. Не удивило, что молитва о гонящих и обижающих, смысл которой выражен в словах одной из таких молитв: “Сотвори из Савла Павла”, – была заменена торжественным и громогласным “Многая лета”.

Это почти никого не удивило из клириков, да из мирян тоже. Может, они уже переболели? Может, с м и р и л и с ь? Так теперь называют компромисс с князем мира сего.

Но мне, слава Богу, это смирение не давалось. То, что я услышала и увидела, меня сокрушило. Молчать или сказать? Разорвать или остаться?

Говорите друг другу правду, увещевает Апостол, зная, что ложь и любовь несовместимы. Но как сказать правду?

И я молчу. Не смиряюсь, но молчу. Мы все – лжецы и лицемеры, – объясняю я себе, – мы все больны и должны носить тяготы друг друга. Молчать, чтобы в м е с т е погибнуть?

Мне больно, но я молчу.

Мой духовник обманул меня в последний раз, когда обещал приехать ко мне в ссылку. Может, он не обманул бы меня, если бы я тогда сказала ему правду? Но он не приехал. Видимо, он боялся, что может лишиться возможности читать с амвона каждое воскресенье проповеди о любви?"

Горькие эти чувства были тем более оправданы, что дальнейшая эволюция Дмитрия Дудко оказалась еще печальней. В январе 1980 г. он был арестован и помещен в Лефортово – следственный изолятор КГБ. Его обвинили в антисоветской деятельности (инкриминировали, в частности, клевету на советский строй, якобы содержавшуюся в его книге "О нашем уповании").

Ему грозил большой срок, тем более, что в 1948-1956 гг. он уже сидел в лагерях по политической статье. В тюрьме Дудко, как говорится, "сломался". Через пять месяцев после ареста, во время Московской Олимпиады, он выступил с публичным покаянием по телевидению, признав себя виновным в "клеветнической антисоветской деятельности", заявил, что свобода совести в СССР неприкосновенна, и призвал правозащитников последовать его примеру. Понятно, что всё это было написано под диктовку следователей КГБ. Это была их победа, увенчанная государственными наградами.

Но этим дело не ограничилось. В правительственной газете "Известия" была опубликована статья Дудко "Запад ищет сенсаций", где автор заявлял, что никогда не выступал против советской власти, а как священник вел борьбу с безбожием. Своим прихожанам, выйдя из тюрьмы, о. Дмитрий признался, что публично солгал, уступая воле властей, но сделал это, не желая оставить своих духовных детей, и таким образом "отстоял свое право на проповедь".

На этом метаморфозы Дудко не закончились. В 90-х годах он неоднократно выступал со статьями на страницах "патриотической" (т. е. националистической) прессы, стал постоянным автором, а затем и духовником радикально-ксенофобской газеты "Завтра". В своих статьях он требовал политической реабилитации Сталина, объявив его "веруюшим", "русским гением", "богодарованным вождем России", который "по-отечески заботился о России", "обладал скромностью и бессребреничеством, нравственными устоями". В апологии Сталина Дудко превзошел даже многих твердокаменных коммунистов.

В одной из более поздних книг Зоя Крахмальникова писала: "Сегодня мой бывший духовник является политическим сообщником национал-большевиков. Попав в тюрьму за свои проповеди, он вынужден был сделать то, от чего отказался Христос. “Пав, поклонишься мне”.

Его выпустили из Лефортовской тюрьмы после того, как он, по его признанию, “полюбил чекистов”, совсем как герой знаменитого романа Орвелла “1984 год”, полюбивший “старшего брата”. Со священником, воспылавшим любовью к чекистам, это случилось не в 1984 году… а в 1980-м. Через два года посадили и меня в ту же тюрьму. И там я пожалела своего бывшего пастыря. Я не знала, что он будет благословлять чекистов и коммунофашистов, но если бы знала, все равно бы, наверное, пожалела, потому что он был жертвой религии для диктатуры. Жертвой и ее служителем".

В январе 1995 г. в Москве состоялся Международный форум "Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность". На нем, наряду с учеными, писателями, юристами, политическими деятелями, выступили также священники и религиоведы. Мы с Зоей Крахмальниковой тоже выступили с сообщениями. Потом она предложила выпустить книгу по материалам Форума и придумала для нее название – "Нужен ли Гитлер России?"

Эта книга вышла в 1996 г. Я был ее составителем, редактором и одним из авторов. В книге была помещена статья Зои о русском фашизме – "Уродливый ребенок коммунизма". Там развивались те же идеи, которые она высказывала и раньше. Она писала:

"“Нам не грозит фашизм”, – уверял нас еще недавно Б.Ельцын, ссылаясь на то, что в стране, которая победила Гитлера, фашизм невозможен. Да, германский или итальянский фашизм в России невозможен, здесь может быть только свой, национально-патриотический фашизм или национал-большевизм.

И тот, и другой являются “продуктами распада” советского коммунизма. Потерпев крушение в начале горбачевской перестройки, коммунизм, так же как его постперестроечные “варианты”, оказался идеологически безоружным: гласность вынесла на поверхность убожество, ложь и античеловеческую сущность “передовой идеологии”.
И тут нежданно-негаданно пригодилось то псевдоправославие, которое было создано под давлением Сталина и его преемников. Так возникла новая идеология, которая оказалась способной удовлетворить запросы различных партий, “соборов” и “фронтов” непримиримой оппозиции.

Ядро этой идеологии составили псевдоправославие как племенная религия русского народа, то есть так называемый “православный нацизм”, и вульгарное, агрессивное антихристианское язычество. Были найдены и образцы для фюреров. Среди образцов оказался Гитлер. Появились также и претенденты. И был обнаружен враг. Это, конечно же, еврей и демократ, что, по мнению ненавистников демократического развития России, почти одно и то же. Наличие врага, естественно, освобождало от покаяния. “Русскому народу не в чем каяться”, – объявлялось в одном из номеров церковной газеты “Русь Державная”.

В духовном плане фашизм – это религия сатаны, бесовщины. Христос в Евангелии называет сатану не только “отцом лжи”, но и “человекоубийцей” (Ин 8, 44)". В статье далее исследуется идеология русского "православно-языческого нацизма", как его называла Зоя Крахмальникова, прослеживается его связь со сталинизмом и с лжеправославием.

Отчего мы никак не можем избавиться от тоталитарной инфекции? Крахмальникова отвечает: "У нас был Сталин, но не было Нюрнберга, у нас была пародия на Нюрнберг". И дальше: "Россия – многоверная и полиэтническая страна.
Почему же не слышен голос пастырей, призывающих народы России к покаянию и искуплению ради ее духовного восстановления? Это молчание свидетельствует о глубочайшей духовной болезни, о том, что те, кто несет бремя пастырского служения, все еще не верят в освобождение России от страшного ига безбожной и жестокой власти".

В 1999 г. Зоя Крахмальникова стала лауреатом премии имени Андрея Сахарова "За гражданское мужество писателя".

Она была другом нашего знаменитого барда Булата Окуджавы. Он посвятил ей одну из лучших своих песен – "Прощание с новогодней елкой".

Последняя книга Зои вышла в 2000 году. Она называется "Монологи о любви", Там обобщен ее тюремный и внетюремный опыт, рассказывается о ее поездке в Израиль, о пребывании в Гефсиманском монастыре.
Кстати, однажды Зоя дала мне рекомендательное письмо к настоятельнице этого монастыря (он принадлежал тогда к Русской Зарубежной Церкви. Благодаря этому нам с женой показали то, что туристам не показывают: ступени, по которым Господь вошел в Иерусалим в Пальмовое воскресенье, сходя с Елеонской горы, тысячелетние оливы, у которых Он молился в Гефсиманском саду.

О чем Зоины "Монологи о любви"? Она отвечает: "О любви к Богу". Христа она называет "первым инакомыслящим, распятым лжецами и лицемерами за Свое инакомыслие". "…Весь подвиг Христа, – пишет она, – способствует тому, чтобы Его ученики приняли инакомыслие, как мировидение".

– И продолжает: "Инакомыслие – это бунт совести против дьявола как “отца лжи”, бунт против той “модели жизни”, которую он навязывает человечеству. “Отец лжи” создает свою словесность, свою культуру, свою этику и мораль. И всё это не имеет никакого отношения к Истине. В созданном сатаной мире идей нет ни грана правды о мире и об особой связи человека с Богом…

Замечу тут же, что инакомыслие – это не только бунт совести, это и покой совести, обретаемый в особой верности Христу, себе, своим друзьям, это сострадание и милость к падшим, это жертва собой, которая непременно будет оплачена высокой ценой. Благодатью.

Прекратилось ли инакомыслие под напором государственного карательного терроризма? Нет! Оно сокрылось в “катакомбах” духа. Думаю, и до сих пор эти “катакомбы” скрывают святых, праведных, тот золотой запас нации, подвергнувшейся тотальной деградации".

Зоя Крахмальникова, христианский подвижник, герой духовного сопротивления злу, и сама принадлежала к этому золотому запасу. "Христианство – огонь, – писала она. – Я узнала это в тюрьме". Она была опалена этим огнем. Для многих она была неудобным человеком, потому что никогда не стеснялась говорить правду, причем в самой неприкрытой, обнаженной форме.

В 1993 г. Зоя тайно постриглась в монахини. Она исполнила обет, данный Богу. Об этом мало кто знал. Это выяснилось лишь на отпевании: в гробу она лежала в монашеской одежде.

"Блаженны алчущие и жаждущие правды" – это о ней.

"Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное" – это о ней.

"Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" – это тоже о ней.

Я счастлив, что моя жизнь пересеклась с жизнью Зои Крахмальниковой. Она была очень красивой – и в молодости, и в старости. Я храню ее образ в своем сердце.

Статья опубликована в журнале "Новая Европа" № 4 за 2008 год

Об авторе: Владимир Илюшенко – историк, писатель, публицист. Ведущий программ "Дискуссии на тему" на Христианском церковно-общественном канале (радио "София"). Член Союза писателей Москвы. Автор книг: "Отец Александр Мень: жизнь и смерть во Христе" (М., 2000), "Медленная музыка" (Стихи. М., 2002), "Национал-радикализм в современной России. От национализма к неонацизму" (М., 2007

Крахмальникова Зоя Александровна (р. 14.01.1929, Харьков). Родители К. рано разошлись, и ее воспитывал отчим. После его ареста в 1936 К. осталась с матерью, инженером-экономистом.
После окончания в 1954 Литературного института им. Горького училась в аспирантуре Института мировой литературы АН СССР и работала в издательстве “Советский писатель”, в журнале “Молодая гвардия”, в “Литературной газете”. В 1960—1970-х публиковалась как критик в журналах “Новый мир”, “Знамя”, “Молодая гвардия” и в “Литературной газете”. Автор нескольких литературоведческих книг и нескольких десятков статей. Занималась переводами. Член Союза журналистов СССР. Вышла замуж за Ф. Светова.
После защиты в 1967 диссертации (“Творчество Ааду Хинта”) работала научным сотрудником в Институте социологии АН СССР.

В 1971 пришла к православию, за что была в 1974 уволена с работы и лишена возможности печататься в СССР.

С 1971 занималась религиозной деятельностью, написала несколько книг и статей, распространявшихся в самиздате и тамиздате (в журналах “Грани” и “Вестник РХД”). Основной темой К. были проблемы религиозного возрождения в России.
В 1976 К. стала выпускать самиздатский машинописный сборник “Надежда (Христианское чтение)”. Сборник выпускался открыто, имя редактора-составителя К. стояло на обложке. “Надежда” продолжала традиции дореволюционного церковного журнала, название которого стало ее подзаголовком. На издание К. получила благословение от иерархов Русской православной церкви за рубежом. Сборник был рассчитан на людей разного образовательного уровня и разной степени приобщенности к церкви и православию. “Надежда” была чисто религиозным изданием, носившим историко-просветительский характер, принципиально стоявшим вне политики.

К. собирала для “Надежды” неизвестные в СССР тексты: сочинения Святых Отцов, пастырские послания и поучения православных подвижников, свидетельства новомучеников РПЦ (письма из ссылки священников и епископов), современные работы по православному богословию. В сборнике публиковались “пастырские беседы” Д. Дудко. К. печатала в “Надежде” и свои статьи о православной культуре.

Со временем сборник стал переиздаваться на Западе в издательстве “Посев” и распространяться в СССР в типографском виде.
К. успела составить десять номеров. К. была арестована 4.08.1982 (после ее ареста выпуск “Надежды” осуществлялся анонимно). Ей вменялось в вину составление сборника “Надежда” и передача его на Запад, написание религиозных статей, написание или подписание писем в защиту Т. Великановой и Дудко, распространение книги Дудко “О нашем уповании”.

К. виновной себя не признала. 1.04.1983 Московским городским судом по ст. 70 ч. 1 УК РСФСР. К. была приговорена к одному году заключения и пяти годам ссылки. С учетом времени, отбытого в тюрьме во время следствия, она была почти сразу отправлена в ссылку в Горно-Алтайскую область. Освобождена в июне 1987 в рамках горбачевской кампании по помилованию политзаключенных.

С конца 1980-х печатала в различных периодических изданиях статьи о современном положении РПЦ. Цикл ее работ “Горькие плоды сладкого плена” (о взаимоотношениях РПЦ и советского государства) был опубликован в 1988—1990 в Канаде, Америке и Австралии. Придерживается мнения о необходимости покаяния высших иерархов РПЦ перед народом.

В 1994 К. стала составителем и одним из авторов сборника “Русская идея и евреи. Роковой спор. Христианство, антисемитизм, национализм”.
В 1995 вышла ее книга “Слушай, тюрьма!”, куда вошли “Лефортовские записки” и “Письма из ссылки”. В книге описаны переживания верующего человека, попавшего в тюрьму за свои религиозные взгляды и рассматривающего свое заключение как крестный путь. После выхода книги состоялась дискуссия “Человек и его Вера”, в которой приняли участие писатели, религиозные деятели и правозащитники.
Живёт в Москве.

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

Долгое прощание

Сергей Серов

17 апреля 2008 года на 80-м году жизни ушла в мир иной Зоя Александровна Крахмальникова, религиозный писатель, публицист, правозащитник, постоянный автор и верный друг нашего журнала.

Последний путь оказался мучительно долгим. Дождь, не переставая, то лил, то моросил. Два наших ритуальных автобусика и несколько легковых машин тяжело пробирались по Москве по бесконечным пробкам... Объезд по Старо-Калужскому шоссе.

Это моё шоссе. Дальше по нему – Десна, мой домик в деревне. Ближе – знакомый правый поворот на Николо-Хованское кладбище.
Именно по этой дороге пять лет назад ранней золотой осенью я возил на машине Зою Александровну на могилу её сына Сергея, на его сорок дней. Теперь рядом с сыном мы должны положить и её.

Не успели подъехать, как дождь прекратился. Солнце пробило облака, и гнетущая тягость улетучилась вмиг. Влажный воздух наполнили "Святый Боже", пасхальные стихиры, а когда опускали гроб – курлыканье неизвестно откуда взявшихся журавлей, косой клин которых низко пролетел над нашими берёзами.
Женщины – среди них Наталья Бруни, Людмила Улицкая, кто-то еще в монашеском одеянии – принялись украшать могилу цветами. Красными розами выложили огромный крест, а белыми – сплошным покровом одели могильный холм. Красивее могилы я не видал.

Кто-то из них, этих жён-мироносиц, сказал потом на поминках, что в этот момент в ушах звучало: "Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным..." – песня, которую Булат Окуджава посвятил Зое Крахмальниковой.

Она издавала сборник христианского чтения "Надежда". Надежда – лейтмотив всего творчества Окуджавы. "Надежда, я останусь цел, не для меня земля сырая..." Они дружили, она была его музой.

"Ты наша сестра, мы твои торопливые братья.
Нам трудно поверить, что жизнь коротка"...

Когда после тюрьмы, где Зоя Крахмальникова оказалась в 1982-м за свою "Надежду", она отправилась в ссылку, Окуджава прислал ей тёплые варежки. На известной фотографии она как раз в них. А когда в 1987-м вернулась в Москву, он встречал её на вокзале...

Надежда – это было её любимое слово. И она умела вселять её в других. Бывало, оказываешься у неё в гостях унылый, в растрёпанных чувствах. Попьём чайку на кухне – и всё, уходишь как на крыльях, полный сил и надежд.

Удивительно, она вникала во все мои дела, даже сугубо профессиональные. Когда в 1997–1998 годах я был главным редактором журнала "Союз дизайнеров", Зоя Александровна написала для него статью о дизайне.
Она раскрывала духовный смысл дизайна как дар и поручение Творца по освоению пространства мира в формах, противостоящих серости и пошлости. "Российский мир открылся дизайну, духу творчества жизни. Дизайн – дитя света и цвета, дитя устроения и красоты. Потому он так быстро развивается в последние годы, словно хочет наверстать утраченную жажду жизни и гармонии". Заканчивается статья опять надеждой: "Россия слишком консервативна.
Всегда была такой. Большевики же "заморозили" её на долгие годы. Следует, однако, надеяться, что дизайн поможет разморозить её, меняя дух, стиль и пейзаж нашей жизни".

Когда же в 1998-м я с коллегами организовал Высшую академическую школу графического дизайна, Зоя Александровна стала читать там авторский курс "Основы духовной культуры".

Зоя Александровна привела меня в 1995 году в "Истину и Жизнь", которая стала для меня на многие годы и остаётся по сей день важным и дорогим делом.

В феврале 2002 года к 60-летию главного редактора отца Александра Хмельницкого мы выпустили специальный поздравительный номер тиражом 1 экземпляр.

Зоя Александровна написала в нём: "Журнал "Истина и Жизнь" появился тогда, когда ещё была свежа память о годах и десятилетиях страшных религиозных преследований, да они к тому времени толком и не прекратились. В этих условиях решиться начать выпуск независимого христианского журнала – это был настоящий подвиг. Подвиг священника. Подвиг – ежемесячно выпускать его вот уже больше одиннадцати лет. Сто тридцать четыре номера! (Сегодня уже 193. – Ред.) Сколько мы узнали из них о человеческих судьбах, о замечательных мыслителях, поэтах, писателях... Мы, авторы журнала, обязаны ему за возможность выразить нашу веру, нашу надежду на то, что Россия возродится со Христом".

Она сама писала в журнале о многом. Об открытом и бесстрашном исповедании веры, которого ждёт от нас Христос, о тайне Гефсимании как тайне божественной любви (№ 8/96). О пьянстве как грехе, ведущем к смерти, убивающем реальность, которая наследует Царство Небесное – образ Божий в человеке (№ 10/96).

Об исповедниках и праведниках потаённой Церкви России (№№ 12/97–1/98). О философии и вере отца Сергия Булгакова (№ 12/01). О людях искусства: о Булате Окуджаве (№ 12/99), о художнице Лидии Шульгиной (№ 7–8/02), о композиторе Каретникове (№ 5/96), поэте Владимире Корнилове (№ 6/02)...

В последней статье есть такие слова: "Владимир Корнилов был человеком нежным и суровым одновременно – так случается с людьми, обострённо чувствующими ложь и бегущими прочь от неё. Он обладал особым зрением, рождающим чувство постоянного "гражданского беспокойства", потаённой нежности и тревоги – не за себя, за другого". Зоя Александровна видела это в других потому, что сама была такой – нежной и суровой одновременно, сама обладала тем же "особым зрением".

О Булгакове она написала: "Он был Божиим человеком. Так издавна называли людей, обладающих чувством Бога и чувством Церкви. Что же это за чувства? Вера? Не только, веруют многие, но чувство Бога, ощущение Его вездеприсутствия обретают избранные, те, кого Христос называет "солью земли"". Безусловно, она тоже принадлежала к ним.

Когда она была удостоена Премии имени А. Д. Сахарова "За гражданское мужество писателя", журнал посвятил З. А. Крахмальниковой большой материал и обложку (№ 9/99). Последняя её статья в "Истине и Жизни" – о монахине в миру Елене (Каземирчак-Полонской) – называлась "Особый подвиг" (№ 10/02). Её собственная жизнь была не чем иным, как особым подвигом.

Когда она заболела, попросила молиться за неё как за монахиню Екатерину. Оказывается, после ссылки она приняла тайный постриг. В комнате у неё всегда стоял церковный аналой. Когда совсем слегла, вдоль стенки в постели устроила иконостас, чтобы молиться лёжа. Она уходила долго. Так казалось. Теперь – что слишком быстро.

Прошу у Вас прощенья за долгое молчанье,
За быстрое прощанье,за поздние слова...

Отпевали её как Зою, но тайное стало явным, лежала она в монашеском облачении. Оно оказалось очень ей к лицу. Прекрасному, тонкому, благородному.

Когда вышла книга "Монологи о любви", которую я оформлял, она попросила меня часть тиража сохранить у себя, раздать на её похоронах. Я привёз четыре сотни экземпляров в храм Космы и Дамиана. Всем не хватило.
После отпевания, которое пришлось на Вход Господень в Иерусалим, каждый выходил из церкви, держа в руках эту книгу с оранжевым иерусалимским закатом на обложке, которая ярко вспыхивала ясным огнём в тот хмурый, пасмурный день.

Зоя Александровна была пламенным борцом с комфортным теплохладным христианством. Сама была исполнена горячей, огненной веры. В этом она очень походила на отца Георгия Чистякова. Он признавал родство их душ, однажды сказал мне, вернее, громко выдохнул: "Зою я люблю"...

Слова её звучали с пророческой силой и мощью. Формулировки чеканно резки. Иногда казалось, что чересчур. Как-то я говорил об этом со своим студенческим другом и духовником, иеромонахом Иосифом (Киперманом): не слишком ли она резка в своих оценках? Он ответил: "Но кто-то же должен сказать это именно так, отчётливо и ясно".

Я был знаком с Зоей Александровной последние пятнадцать лет её жизни. Дружбу с ней мне передал как раз отец Иосиф, навсегда отправляясь в 1992 году за границу. На Святой Земле он ещё несколько раз встречался с Зоей Александровной, когда она туда приезжала. Но об этих встречах он расскажет сам. †

Последние годы Зоя Александровна тяжело болела. Вечером 17 апреля она тихо скончалась во сне.

С. 58. "Религия для диктатуры создала себе "подобие" в церковной организации, ту самую диктатуру религии, а именно безрадельную власть начальствующих в церкви".

Прикрепления: 6020040.jpg (45.0 Kb)



Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
 
Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)Дата: Суббота, 24.04.2010, 16:11 | Сообщение # 3
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 31
Репутация: 29
Статус: Offline
З[size=16]Зоя Крахмальникова. Письма из ссылки.

Игнатий Лапкин и Зоя Крахмальникова – 10.02.1990 г.

“[color=green]Литературный институт был для меня очень важен. Я научилась там многому. Литинститут дал мне возможность понять важность и существо той профессии, которая была мной выбрана, важность и существо творчества. Творчество можно полюбить, научиться творчеству нельзя. Литинститут привил любовь к литературе и к жизни” — так говорит сегодня о Литинституте Зоя Крахмальникова. После окончания института, казалось, ничто не предвещало драматических поворотов в ее судьбе. Она работала в различных московских издательствах, защитила кандидатскую диссертацию.

Однако напряженный поиск смысла жизни побудил ее обратиться к христианству. В середине семидесятых она создает сборник христианского чтения “Надежда”, который выходит сначала в самиздате, а затем — за рубежом в “Посеве”. Потом арест, тюрьма, нежелание отказаться от своих убеждений, ссылка. Вскоре после нее был арестован и ее муж — писатель Феликс Светов. Его роман “Тюрьма”, рассказывающий о тех днях, был опубликован “Невой” в 1991 году.

Моя дорогая детка, мой добрый ангел, недавно я снова побывала в Усть-Кане. Проездом.

Мы возвращались со Световым из Горно-Алтайска, куда нас пригласили для разговора. К областному прокурору.

Мы могли выйти на свободу, вернуться домой, к своим детям и внукам. Нам предложили в обмен на свободу дать заверение в том, что мы не будем нарушать закон. А значит, косвенно признать, что мы его нарушили, исповедуя свою веру, и, значит, признать правыми тех, кто стоял “на страже закона” и попирал его, попирая и убивая себя, свою совесть.

Мне отмщение, и Аз воздам, — говорит Господь, и пред Его Страшным судом наш суд ничтожен.

Усть-Канская земля в оковах гор, скрывающих горизонт, была особенно пустынна в эту ночь. Казалось, тьма и пыль поглотили все, что было окружено горами. Казалось, место это безлюдно и человечеству больше не нужен Усть-Кан. Мы вышли на темную площадь и отправились в милицию отметить маршрутные листы. Милиция была рядом, дежурный смотрел телевизор. Он узнал нас.

Усть-Канская пустыня пахла ссылкой, надзором, одиночеством, необходимым, желанным одиночеством. Мы забыли, что впервые встретились после моих тюрем здесь же, в усть-канской милиции.

Тогда Усть-Кан был залит солнцем, и запах ссылки, надзора, желанного одиночества был поглощен радостью встречи, надеждой на свободу. Тогда мы еще не были уверены в том, что и Светова ждет та же самая печь, тот же самый ад, чтоб, пройдя через него, оказаться через год ночью в Усть-Кане, возвращаясь оттуда, где можно было отдать душу в обмен на свободу.

Мы так устали за двенадцать часов дороги! Восемь часов — перевалы, спуски, подъемы, и четыре часа перед тем — ожидание автобуса в милицейской машине под непрерывным снегопадом. Мы так смертельно устали, что были счастливы, получив возможность укрыться одеялами и уснуть. Мы хотели поскорее забыть о том торге, в котором не захотели участвовать.

Мы отказались от него не потому, что не могли простить жестокости расправы над нами, ни в чем не повинными перед законом. Не потому, что не могли простить бессмыслицы зла и жестокости. Не потому, что все эти годы не переставали ужасаться чудовищности лжи. Мы знали, что без воли Божией никто не мог бы причинить нам зла. И потому, вспоминая о слезах детей, арестах, обысках, о бесчеловечности сатанинских обманов и сатанинской бессмыслице завуалированных мучений, мы старались принять их как благо Бога.

Светова приговорили к ссылке из “гуманных соображений”, как было сказано в приговоре. Однако после “гуманного приговора” его, пожилого больного человека, протащили по семи пересыльным тюрьмам, намеренно повезли в противоположную сторону, чтобы помучить на этапах, затем в наручниках привезли в последнюю тюрьму и держали там в следовательной камере, чтоб вырвать у него отречение. А до тех пор — целый год в уголовной тюрьме и почти каждый месяц — перевод в другую камеру.

“Мамочка, смотри, как нас любит Бог, — писала мне в ссылку наша дочь из роддома, — сегодня арестовали папу и сегодня же родился Тимофей…”

Через месяц после суда над Световым сожгли его архив, письма покойной матери, письма покойной жены 40-летней давности, письма покойных и ныне здравствующих писателей книги, в частности, книгу переписки Пастернака с Фрейденберг, рукописи, черновики.

Сожгли ли? Из прокуратуры сообщили, что все уничтожено. Рукописи писателя, плод многолетней работы сожгли в печах, предназначенных для уничтожения неугодных творений человеческого духа.

“Зачем?” — спросишь ты, мой ангел. “И это угодно Богу?” — может спросить каждый.

Дальше начинается все другое.

“Мир другой”, — с этой мысли, столь невнятной, с этого ничего не значащего, казалось бы, намека на какое-то до сих пор неведомое мне знание началось мое возвращение к жизни в аду лефортовской тюрьмы.

Мир другой, Бог сотворил другой мир, не тот, который мы видим, и не тот, который мы чувствуем. И для того, чтобы вернуться в Божий, реальный мир, в реальность сотворенного бытия, нужно было пройти через земной ад.

Тот мир, из которого вырвал меня Господь, был сотворен не Им, а сознанием и стараниями того, кто ненавидит Бога. Он был навязан мне, этот мир, и я должна была приспособить к нему себя, свой ум, свое сердце и даже свою веру. Этот навязанный мне мир всю жизнь пугал меня страхом гибели. Он был размещен во времени, и каждая мельчайшая частица этого времени была изначально поражена тлением.

Конечно же, в нем не было и нет Бога не потому, что Бог покинул его, в нем не было и нет Бога, потому что этого мира нет. Его не существует. Это — роковая болезнь безбожного сознания, болезнь человечества, ставшая в наше время эпидемией тотального масштаба.

Никто не знает в точности истинных причин этой эпидемии. Самая распространенная и присущая всем эпохам трактовка ее причины — свобода. К моему сознанию приражается, как говорят св. Отцы, навязанная ложь, оно заражается чуждым, привнесенным, приразившимся, пленившим Сознание, заражается чуждой мыслью, мысль, однако же, становится моей. Или не становится моей.

И здесь действует свобода, избирающая воля. Мысль, естественно, ведет к делу.

Кто же порождает эту мысль, эту ложь?

“С того времени, — говорит св. Симеон Новый Богослов, — как дьявол устроил для человека посредством преслушания изгнание из рая и отлучение от Бога, он с бесами своими получил свободу мысленно колебать словесность каждого человека, одного больше, другого меньше…”

Ложь связана с человекоубийством, она порождается диаволом именно для этой цели. Ваш отец диавол, — говорит Господь тем, кто не понимает Его, тем, кто не может слышать Его, — и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Иоан. 8; 44).

Обрати внимание, что Господь говорит: хотите исполнять. Хотите слушать дьявола и потому не понимаете речи Моей и потому не можете слышать слова Моего (Иоан. 8, 43). Значит, когда я слушаю ложь, я не могу слышать Истину. Моя словесность, то есть моя мысленная и сердечная область, мои смыслы поражены, искажены, больны. Дьявол знает об этой “несовместимости” истины и лжи, и ему дана свобода искушать ложью, “колебать” мою словесность, он — творец ложных мыслей, по слову одного духовного писателя: Господь говорит: когда он говорит ложь, говорит свое. Эта “энергия лжи” передается всем без исключения. И если я принимаю эту “энергию лжи”, эту чуждую мысль, я принимаю ее свободно, сознательно.

Это — духовная проблема. Это проблема совести и свободы. Принять ложь за правду легко, но и столь же легко вскоре разубедиться в том, что ложь есть ложь. Сознательно и свободно принимая ложь, я добровольно становлюсь жертвой эпидемии. Отныне я столь же свободно могу распространять эту мысль, делиться ею с людьми, утверждая ее, бороться за нее, считая все, что противоречит усвоенной мне мысли, ложью. Я стала одной из тех, кому Господь сказал: Не понимаете речи Моей… не можете слышать слова Моего. Уже не только не хотитe, но и не можете.

Эпидемия почти тотальна, и мне это помогает: все больны, и ничего не поделаешь. Все должны умереть, и я ничуть не лучше всех прочих. Все поклоняются одним и тем же идолам, вещественным ли, словесным ли, и мне придется отдать им должное.

И все же у моей свободы, избравшей возможность тотального шествия к смерти, к небытию, остается до конца моей жизни еще одна возможность: отказаться от смерти. “Это безумие! — кричат мне все. — Ты ничуть не лучше нас!”

Человека можно заковать в кандалы, привязать канатами, прибить к кресту, нещадно мучить, но его нельзя заставить мыслить, верить, хотеть, любить, если он этого не хочет. Есть термин: “внести сознание”; видимо, он сочинен по аналогии с возможностью “внести вирус, микроб”. Но если человеку возможно привить телесную болезнь — грипп или проказу, ему невозможно насильственно “привить” сознание. Он должен захотеть стать больным, должен захотеть или смерти, или воскресения, ада или рая.

Душа человека знает, что можно преодолеть смерть, она живет надеждой на бессмертие, но далеко не каждый человек хочет преодолеть смерть, далеко не каждый захочет воспользоваться своими возможностями. Потому что для преодоления смерти надо совершить побег из “державы смерти”, из мира, которого нет и который навязан моему уму, чтобы пугать меня неизбежностью гибели.

Державой смерти называет св. Апостол Павел в Послании к евреям несуществующий нереальный мир. Он называет его пленом, рабством у смерти, у имеющего державу смерти, то есть у диавола (2; 14–25).

Чем же держит в рабстве, в плену тот, кто правит державой смерти?

У князя мира сего, у диавола, нет, как мы знаем, ни пушек, ни бомб, ни автоматов.

Он держит мыслью. Мыслью, заражающей сознание ложью и страхом смерти, ужасом плоти и крови. Мысль, внушенная диаволом и породившая смерть, ничуть не уступает по своей силе страху перед дулами заряженных пушек и автоматов.

Человек причастен плоти и крови, и страх за плоть и кровь ввергает его в плен к тому, кто царствует в державе смерти. Поэтому Господь принимает плоть и кровь и претерпевает распятие, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2; 14–15). Так открывает св. Апостол Павел смысл Воплощения.

Бог является в сотворенный Им мир во плоти и крови, чтоб вывести тех, кто этого захочет, из нереального мира, созданного мыслью лжеца, из мира, в котором воцарилась тотальная смерть. Он постоянно является и после Своего Воскресения и Вознесения, является в славе Своей тем, кто верует в Него и постоянно жаждет единения с Ним.

К тому времени, когда я поняла, что мир другой и что я не должна больше задерживаться в державе смерти ни на минуту, Бог показал мне в той степени, в какой я могла это воспринять, власть и бессилие державы смерти. Оказалось, что власть ее держится, по сути дела, ни на чем. На моем согласии признать ее властью. Я не могла тогда еще это осмыслить. Но я уже могла увидеть, что вся сила, вся громада, вся мощь окружающего меня ада держится только на одном — на моем согласии принять ложь за правду. Я должна была тогда понять, что вся мощь этого ада сооружалась ложью только затем, чтобы ложь победила правду. Чтоб одна мысль победила другую, потому что мысль нельзя победить мощью сооруженного ада, а только другой мыслью, если я захочу ее добровольно принять. Познание этой простоты требовало покоя мысли и сердца, но покой ежеминутно взрывался. Моя душа не умела входить в покой, потому что ее главной работой была подготовка к побегу. Но до побега было еще далеко. Работа шла исподволь, и сознание словно бы не успевало за душой. Тогда Бог и начал открывать моему уму сущность происходящего. По-видимому, те, кому было поручено сокрушить мою жизнь, не могли сыскать никаких оригинальных способов доказательства своей мысли. Скорей всего, этих способов вообще не было и нет, потому что мысль, воспринятая ими от имеющего державу смерти, была проста, как просты угрозы и намерения, цель которых пробудить страх гибели. Во всяком случае, мысль моего обвинителя была всегда однообразна и монотонна, он не искал доказательств своей правоты, он хотел одного: чтоб я объявила правду ложью. Эта целеустремленность к тому, что впоследствии было мной определено для самой себя как “антилогика”, эта всепоглощающая жажда лжи и ненависти к Богу были, конечно же, прямым доказательством бытия Божия. И бесы веруют и трепещут, — свидетельствует св. Апостол Иаков. Так оно и было, так оно и есть. Бог показал мне Свою правду, поставив меня лицом к лицу с ложью.

Бытие Бога подтверждалось жаждой победить Бога, победить Истину ложью. Для этого и была сооружена вся громада, вся власть и мощь окружавшего меня ада.

Если Бога не было, зачем нужно было бы Его опровергать?! Разве опровергают то, чего нет? Разве нужно свидетельствующих о своей вере в Бога сажать в темницы, предварительно оклеветав их, если Бога нет?! Кому может нанести вред тот, кого нет? Но несуществующий мир, держава смерти неизбежно влечет тех, кто добровольно жительствует в ней, к небытию. К небытию всех. И тех, кто хочет жить в этом нереальном мире, и тех, кто задумал побег. Их надо во что бы то ни стало “вобрать”, втянуть в этот вакуум… А если они захотят все же совершить побег, надо гнаться за ними по пятам, чтобы не упустить ни одного.

Вспомни, мой ангел, эту постоянно повторяющуюся ситуацию из книги Исход, открывающую главенствующие смыслы человеческой жизни.

Бог хочет вывести Свой народ, человечество, каждую душу из рабства, из нереального мира, избавив от господства того, кто поставлен властвовать над народом Божьим. “Кем поставлен? — наверное, спросишь ты. Богом или тем, кто имеет державу смерти?” Богом, думаю я, ибо и бесы не могут, как мы знаем из Евангелия, войти даже в свиней без Божьего повеления. Бог хочет, чтоб маленький, ничтожный человечек, “обложенный плотью” (я — червь, говорит о себе прославленный своей кротостью Псалмопевец), смог противостоять громаде фараона, мощи его войск и грохоту его колесниц. Он должен совершить побег. Ему пришла пора покинуть державу смерти.

Каждая минута жизни в этом веке дана для побега из рабства. С тех пор, как Адам по своей воле уступил сатане, поверив его лжи, человечество — весь Адам — и каждый человек облекся во тьму, — пишет преп. Макарий Великий. “Враги обманом восхитили славу человека и облекли его стыдом. Похищен свет его, и обличен он во тьму. Убили душу его, рассыпали и разделили помыслы его, совлекли ум его с высоты, и человек — Израиль — стал рабом истинного Фараона; и он поставил над человеком приставников дел и досмотрщиков — лукавых духов, которые понуждают человека волею и неволею делать лукавые дела его, составляя брение и плинфы. Удалив человека от небесного образа мыслей, низвели его к делам лукавым — вещественным, земным, бренным, к словам, помышлениям и рассуждениям суетным, потому что душа, ниспав с высоты своей, встретила человеконенавистническое царство жестоких князей, которые понуждали ее созидать им греховные грады порока” (“Добротолюбие”, т. 1).

Однако уйти от Фараона не так легко. Речь идет не о тайном побеге. Фараон должен отпустить Божий народ, человека, человечество для служения Богу. Бог хочет, чтобы намерение совершить побег стало известно всем.

Фараону нужен народ Божий, он строит Фараону “грады порока”. К тому же Фараон не хочет уступать ни в чем, не хочет он уступить главное — власть над душами и мыслями.

Фараон всегда один и тот же. У него разные имена, он облачен в различные доспехи, то есть в различные формы, зависимые от исторических, социальных, национальных и прочих временных сюжетов. Фараон — это сущность, но не форма. Сущность богоборческая и богохульная. Человек, позволивший мысленным силам создать в себе сущность Фараона, всегда ненавидит Бога и Его народ и всегда стремится властвовать над душами. Бог постоянно ожесточает сердце Фараона, чтобы более жгучей стала жажда покинуть его державу для тех, кто хочет войти в реальный мир, сотворенный Богом.

Бог ожесточает сердце Фараона, чтобы более жгучими становились скорби. Мир тотально порабощен князем мира сего. Порабощен им и сам Фараон, воспринявший от князя мира сего мысль о необходимости властвовать над народом Божьим. Бог ожесточает сердце Фараона для того, чтобы явить славу Свою, заставив Фараона уступить повелению Бога. Он ожесточает сердце Фараона, потому что Фараон осужден. Ненависть гонителей есть свидетельство их обреченности. Ожесточение сердца — наказание Господне. Фараон осужден, и Бог не дает ему проявить милосердие.

Поэтому Фараон, вынужденный Богом отпустить народ, решает оставить себе детей, чтобы властвовать над их душами и мыслями и чтоб дети сооружали для него “греховные грады порока”. Но Бог не позволяет и этого Фараону. Тогда он хочет забрать имущество, но и это ему не удается. Господня земля и что наполняет ее…

Фараон не отпускает по своей воле ни одного, не отпускает самого никчемного, не приносящего никакой пользы державе Фараона, а когда Бог принуждает его отпустить, гонится по пятам, надеясь, что кто-то вернется назад.

Бог ждет. Он идет впереди. Он указывает путь, а Фараон наступает на пятки.

Наконец Бог предает Фараона заслуженной участи. На его место воссядет другой…

Мы должны с тобой помнить, что Фараон свободен, так же как мы, избирающие жизнь или смерть. Бог не нарушает свободы Фараона ни тогда, когда Фараон не хочет отпустить народ, ни тогда, когда, отпустив его, гонится за ним по пятам…

Зачем я вспоминаю это? — спросишь, наверное, ты.

Я должна выйти из этой болезни. Это тяжкая форма отравления. Отравления ложью. Исцелиться от этого трудно, порой кажется, что это невозможно. Эпидемия почти тотальна…

Ведь мало совершить побег, надо изменить сознание. Сорок лет водил Господь Свой народ по пустыням, чтоб человек, совершивший побег, смог научиться жить в реальном мире. Многие так и не смогли. Они хотели вернуться к Фараону, в Египет, в рабство. Им легче было жить в державе смерти. И потому Господь сказал: они не войдут в Мой покой. Не войдут за неверие, — уточнил св. Апостол Павел.

Нам надо туда с тобой войти. Во что бы то ни стало. Пройдя через Чермное море, несмотря на погоню, блуждая по пустыням в поисках “обитательного града”, проехав через Усть-Кан, пройдя сквозь печи, в которых сжигают книги, зовущие к Свету…

Мы должны пройти сквозь эту тьму египетскую, как проходит свет, никого не проклиная, не уставая ждать посещения Божественной Любви, чтоб удержать Ее в себе и отдать другим.

Я буду надеяться на то, что ты поймешь меня. Я буду надеяться на нашу встречу. Я буду верить в то, что Бог твои печали преложит в радость. Я прошу твоих молитв. Храни тебя Христос.

Зоя

Усть-Кокса, 2 марта 1987 г.

* * *

Здравствуй, моя радость! У нас неожиданно выпал снег. Весна остановилась. Мы привыкли к таким перепадам. В этом есть свой смысл.

Перемены внешние и внутренние всегда воспринимаются нами как тяготы, но без них нет движения к завершению.

Этот мир завершается. Завершается со времен Апостольских. Уже через несколько лет после Воскресения Спасителя, даровавшего возможность победить смерть, Апостолы свидетельствуют о близящемся конце мира. Они пишут Церкви: образ мира сего преходит (I Кор. 7; 31); впрочем, близок всему конец (I Пет. 4; 7) и т. п. Века, прошедшие с тех пор, — мгновения. Ученики Христовы мыслят во времени, преодолевая время. У Господа один день как тысяча лет и тысяча лет как один день. Сколько веков Он оставил человечеству до завершения этого мира?

Движение к концу всего лишь цепь перемен. Конец должен иметь начало. Начало созревает в цепи перемен. Оно вызревает в душах тех, кто принял и осознал сокрытое в этом веке начало будущего века.

Ты засыпала меня вопросами. Я рада. Но смогу ли я ответить на них? Вряд ли. Ты получишь на них ответ непременно, если ответ будет тебе необходим. Независимо от того, смогу ли я ответить тебе.

Думая над твоими вопрошаниями, я вспомнила, как на усть-канской площади капитан милиции спросил меня: “Как это с вами случилось?”

Этот разговор произошел через несколько месяцев после того, как меня привезли в Усть-Кан. По-видимому, Усть-Кан уже привык ко мне и моему одиночеству. И хотя люди, живущие в суровых условиях усть-канской пустыни, куда менее общительны, чем горожане, они все же иногда заговаривали со мной. Чаще всего их побуждало к тому любопытство. Вот и капитан милиции смотрел на меня с нескрываемым любопытством: “Вы православная? Не может быть!”

В Усть-Кане давно уже нет храма. Иначе меня бы не привезли сюда.

“Зачем эта дорога, если она не ведет к храму?” — так кончается фильм “Покаяние”, который я недавно увидела. В фильме не было ответа на этот вопрос, но в самом вопросе уже таился ответ на него. “Как это с вами случилось?” — спросил капитан. “Как это с вами случилось?” — спросил меня конвоир на этапе. “Как это с вами случилось?” — спрашивали меня в камерах и на этапах. Охранники и заключенные. Разве сейчас еще веруют в Бога?!

“Миром правит не Бог, а сатана”, — сказал мне в “воронкй” парень, которого вместе с другими везли в лагерь строгого режима.

Я задохнулась. Я не знала, что ему сказать. Вести богословский спор в “воронке” не было возможности. Да и что могут дать богословские трактовки власти над миром этому парню? “Мы — бандиты, мамаша”, — сказал мне парень. У него не было никакого любопытства ко мне. И никакой хитрости. Он не поверил мне, он говорил со мной почти так же, как следователь на первых допросах.

“Как же это с вами случилось?”; “Любопытно!”; “Бога — нет”; “Миром правит сатана”; За веру не сажают, у нас попы разрешены”; “Молились бы себе тихонько, и никто бы вас не посадил”, и т. д., и т. п.

Это любопытство свидетельствовало об исчезновении Христианства.

Об исчезновении Христианства свидетельствовали газеты, журналы, кино, телевизор. А об исчезнувшем христианстве свидетельствовала культура. Но более всего об этом свидетельствовали мы сами, те, кто считал себя христианами. Свидетельствовали тем, что не замечали исчезновения того, что исчезнуть не может.

Сразу объясню тебе, что это мое личное переживание. Оно отнюдь не универсально и может быть только личным ощущением, я его нашла в себе. Когда я обрела начатки веры, я думала иначе, я была убеждена, что начинается расцвет Христианства, что вот-вот вся Россия и вслед за ней весь мир придут ко Христу. Моя душа жаждала этого расцвета, и я считала, что эта жажда присуща всему человеческому роду. Я писала, говорила, спорила об этом, я гневалась на тех, кто не понимал моей жажды, кто сомневался в том, что возможен этот желанный расцвет…

Я не слушала возражений. Христианство не могло исчезнуть, оно могло только процвести. В моих упованиях я возлагала особую надежду на культуру, она должна была наконец сбросить с себя лживые одежды, напяленные для прельщения ее красотами, она должна наконец отказаться от лукавства, от двоедушия, от обслуживания человека, ищущего в ней расцвета ума и наслаждений для чувств, подобных наслаждениям острыми яствами и тающими во рту пирожными.

Я потратила на эти споры с культурой и ее горячими защитниками немало сил. Я заблуждалась в своих упованиях. Культура пережила саму себя, она бессильна, не потому что не хочет вернуться к своим истокам, к культу, к утверждению подлинных начал и смыслов жизни. Она бессильна, потому что не может вернуться. Она утратила язык. Утратила Слово. И создала замены — свой язык.

Об исчезнувшем языке свидетельствует только тоска по смыслам бытия, тоска по тайне, по смыслам вещей, чувств, явлений… Тоска по Слову так сокрыта, так упрятана, так засимволизирована, что ее не поймешь, она словно бы мост куда-то, куда нет входа. Куда же? К исчезнувшему Христианству, обещавшему Вечность? К мечте о нем? К надежде? Но разве сама тоска по смыслам не есть указание на то, что смыслы исчезли? Разве можно на языке, заменившем смыслы, говорить о смыслах?

“Как это с вами случилось?” Как случилось, что, напитавшись тоской по вечным смыслам, человек прошел по тонким хрупким мосткам, вот-вот готовым треснуть под его ногами, по ним можно было пройти только один раз, не оглядываясь.

Христианство исчезло, но не исчез Христос. Вот так это и случилось. Пойди объясни капитану милиции, что это значит…

Можно подумать, что исчезновение Христианства связано с историческими или политическими сюжетами. Бога объявили вне закона, а веру в Него пережитком сначала одного, потом другого, третьего и т. д. Для того, чтобы “пережиток” не доставлял особых хлопот, составили реестр того, что ему позволялось иметь. Вера в Бога заменилась “верой в ничто”. Верой в сны, в опасность черных кошек, перебегающих дорогу, в приметы, гадания, суеверия, верчение блюдец. Человеку любым способом нужно насытить жажду тайны. Мифы позволялись, сказки остались, крашеные яйца даже поощрялись, устные рассказы о чудесах высмеивались.

“Как это с вами случилось?” — спросил меня следователь на первом допросе. Может быть, он поставил перед собой задачу разгадать загадку. Он был уверен, что разгадать ее ничего не стоит. Он перечислил заготовленные причины. Неутоленное честолюбие? Корысть? Личное и общественное поражение? “Дела” не было, и разгадка могла быть выигрышем.

Христианство исчезло. В том виде, в каком оно обнаруживало себя, не могло быть запланировано исполнение заповедей Христа. Заповеди — анахронизмы. Поэтому вопросы были законны. В регламенте и реестре исчезнувшего Христианства не было таких пунктов, как возможность духовного творчества, выражающегося в проповеди веры. Вопросы были законны. Но на них не было ответа.

Христианство исчезло не потому, что оно было кем-то регламентировано, не потому, что Бог был объявлен вне закона, а вера — пережитком.

Все было наоборот, в Христианстве все парадоксально с точки зрения мира. Вера в Бога заменена верой в ничто, потому что исчезло Христианство. Бог был объявлен вне закона, потому что исчезло Христианство. Никакие исторические и социальные причины, никакие политические системы не могут побудить Христианство к исчезновению. Оно неподвластно мирской власти, так как мирская власть, как все, что есть в этом мире, — от Бога. Нет власти не от Бога — это, пожалуй, единственная цитата из Нового завета, которую не опровергает мирская власть, не признающая Бога. Вслед за этим утверждением есть указание на то, что начальствующий — Божий слуга, и потому следует быть покорным властям, поставленным служить Богу. Но это указание мирской властью не признается, власть есть власть и ничьей слугой быть не может. Даже если власть дана от Бога…

И дано было ему (зверю) вести войну со святыми и победить их, и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. Откровение, глава 13, стих 7. Власть дана многоголовому зверю, на головах которого написаны имена богохульные. В этой главе Откровения св. Иоанн Богослов дает описание зверя, борющегося с Христианством во все века существования нашего мира. Ему дана власть — нет власти не от Бога — победить святых и покорить человечество. Все? Нет, только тех, чьи имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира (Отк. 13; 8).

Нам открываются смысл и назначение земной власти, на главах которых начертаны имена богохульные, нам открываются страшные судьбы человечества.

Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых, (Отк. 13; 10).

Зверь уступает место зверю, согласно идее преемственности многоголовой власти, данной от Бога. По-видимому, речь идет о духовной преемственности власти зверя, о верности одним и тем же принципам. Для того, чтобы они были усвоены всем человечеством, зверю дается власть обольщать живущих на земле (13; 14). Они должны поклоняться образу зверя. Поклонение — не только признание власти, это духовное приобщение к власти. Поэтому требуется поклонение имени зверя или числу имени его, ибо это число человеческое шестьсот шестьдесят шесть (Отк. 13, 16–18). Зверь имеет число человеческое. Это человекозверь. Его тайна сокрыта в цифрах. И открыта в приметах. Цифры — знаки этого мира, знаки человеческие, форма, облекающая, укрывающая до поры до времени сущность зверя. 666 — три шестерки — безликая форма. Форма может быть произвольна, сущность же, увиденная св. Иоанном Богословом, неизменна. Она не принадлежит никакому времени и никакому имени. Ей дана или не дана власть победить всех живущих на земле. И убивать всякого, кто не будет поклоняться образу зверя. Ей дана или не дана власть победить святых…

Возможно ли рассмотреть в этой трагедии человечества частные приметы ее? Ущербность веры, возникающую от навязанных убеждений в незаконности Бога, Его “вторичности” в жизни этого мира, Его гонимости, Его якобы подчиненности властям мира сего? Возможно ли рассмотреть в этой трагедии человечества причины исчезновения Христианства, типы сознания, бегущего от веры как от самоубийства и ищущего веры как единственной надежды на спасение? Кто-то записан в книге Агнца, закланного от создания мира…

Богом дана власть зверю вести войну со святыми и победить их. Победить для того, чтобы быть самому побежденным, быть ввергнутым в озеро огненное. Зверю дана власть победить тех, чьи имена не написаны в книге жизни. Кто они? Кто эти святые? Те, кто изменил Агнцу. Может быть, это мы, называющие себя христианами и свидетельствующие своими жизнями об исчезновении Христианства?

Может быть, это те, кто дал начертать на своем челе и на правой руке имя зверя. Зверю дана власть победить не всех. Но он хочет превысить данную ему от Бога власть. И потому второй зверь пользуется не только пленом и мечом. Он прельщает и обольщает. Ему дана более страшная преемственность тем, что он может вложить дух в образ зверя. Значит, св. Иоанн увидел, как зверь покоряет себе не только плоть, не только душевные силы, но и ум. Может быть, поэтому печать зверя кладется на чело и на правую руку. На мысль и на действие. Значит, зверь лишен только власти действовать на дух человеческий, на образ Божий в человеке, все остальное отдано ему. Ему дано прельщать и обольщать. Обольщать новым христианством, взамен исчезнувшего. Но, видимо, только тех, кто не написан в книге жизни, кто изменил Агнцу.

Что ты думаешь об этом? Напиши. Конечно же, я не могла ответить на твои вопросы. Так, как мне хотелось бы. Это очень сложно. И очень больно. За цифрами скрывается тайна Антихриста. Тайны открываются смиренным, говорит Дух Святый. Господь сказал: Не бойся, малое стадо. Отец благоволил вам дать Царство. Малое стадо. Это сколько? Двое, трое, собранных во имя Его? Почему так мало? Но разве число что-нибудь значит? А три шестерки, похожие друг на друга, это много или мало? Может быть, это и есть ничто? Во всяком случае, это не больше, чем двое или трое, собранные во имя Его, ведь Господь Один победил весь мир. Да сохранит Он тебя в любви к Нему. Молись Ему обо мне. Обнимаю тебя.

Зоя

Усть-Кокса, 12 марта 1987 г.

* * *

Здравствуй, мой милый друг! Твое письмо обрадовало меня. Что-то зреет во мне, — пишешь ты, — но что, пока не сознаю…

Наверное, зреют начала будущих жизней. Мне часто думается, что я прожила несколько жизней. Две из них явно обозначены. До крещения и после. Но и в этих двух жизнях вместилось еще несколько. Говорят, что телесный состав человека меняется через какие-то временные циклы, что-то исчезает, что-то созидается заново. Что же происходит с душой? Ее жизнь стремительна, так несутся вешние воды в горных реках. Но состав этих вод подвержен ли изменениям? Тайна души раскрывается только отчасти и только тогда, когда ум может прозреть перемены в ней. Мы только чувствуем, что она куда-то неудержно стремится, куда-то порывается убежать…

Моя последняя повесть называлась “Побег”. Я начала писать ее, кажется, за полгода до ареста. Еще до рождения Филиппа, моего старшего внука. Его приход в этот мир на некоторое время остановил работу над “Побегом”. Помнится, я писала в коротких промежутках, между его кормлением и прогулками. Зоя недомогала, и я взялась заменить ее. Я привязалась к этому крошечному существу, восхищаясь каждым его проявлением. Он был послан нам Богом перед катастрофой, изменившей мою жизнь и жизнь моих близких.

Урывками, положив бумаги на стол, где мы его пеленали, я пыталась продолжить “Побег” записывая по две-три фразы… Рукопись забрали на обыске, когда пришли за мной. Я недолго жалела о ней, хотя эта вещь должна была вместить новое содержание, иной комплекс идей, чем те, которые владели мной при создании моей первой повести “Благовест”, повести “Безумный старик”1, романа “Начало” и “Рассказа о погребении” (“Крест для прокурора”).

Эти вещи были попыткой вписать Христианство как новое сознание, как поиски иного бытия в “контекст мира”, навязывающего свой образ мыслей и образ действий, диаметрально противоположные евангельскому сознанию. Эти два сознания сосуществовать не могут: не можете служить двум господам, — говорит Господь.

Человек узнал о Христе, будучи погруженным в мир, который Его не принимает. И теперь он, сжигаемый жаждой веры и Истины, мечется меж миром и Христом. И пытается разорвать порочный круг, но, не имея на это сил, решается соединить несоединимое, “ввести Христа” туда, куда, как я понимаю теперь, Его невозможно ввести.

Я пыталась в тех своих вещах (так же как в первых своих “Заметках неофита”, названных “Лестница страха”, и цикле статей “Возвращение блудного сына”) заявить о рождении нового сознания, сюжеты были вспомогательным средством для исповедания веры и для проповеди веры. Органичным ли было это образование, не мне судить, сейчас у меня нет даже возможности прочесть это: все написанное “выброшено в пространство”, мной не контролируемое, живо ли это или предано огню — я не знаю. Это отдано мной Богу, как и вся моя жизнь.

Я успела написать всего две-три главы, повторяю, что не жалею об их утрате. Наверное, потому, что поняла следующее: тема была неисчерпаемой, и вряд ли я была готова к ее исполнению, а во-вторых, “идея побега” — главная идея человеческой жизни, и, если Бог даст силу и возможность, ее никогда не поздно осуществить. И здесь я хочу отвлечься и рассказать тебе о своем понимании воплощения в духовном творчестве идей и тем, владеющих душой и умом. Все чаще я возвращаюсь к мысли, что творчество делится на душевное и духовное, при их взаимопроникновении.

Мы знаем, что Апостол Павел отличает человека душевного от духовного. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может (I Кор. 2, 14–15). Далее в этом же Послании св. Апостол Павел вновь обращается к этому разделению: Так и при воскресении мертвых — сеется в тлении, восстает в нетлении, сеется в уничижении, восстает во славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное. Так и написано; первый человек Адам “стал душею живою” (Быт. 2; 7), а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное (I Кор. 15, 42–46).

Ты видишь, как св. Апостол Павел разворачивает эту мысль о непременном для воскресения преображении душевного тела в духовное? Тление, уничижение, немощь — вот определения душевного тела, душевности. Душевное подвержено смерти, оно рождается в смерти душевного. Сеется значит, по-видимому, в данном контексте — хоронится, погребается. Основной признак душевности — чувственное восприятие окружающего мира, диктующее определенный статус пребывания в этом мире, участие в его жизни. Это эмоциональное восприятие всего видимого и невидимого. Духовное же — сверхчувственное восприятие сотворенного мира, созерцание сущностей, корней, проникновение в глубины вещей и явлений. В становлении этого восприятия, как говорят св. Отцы, существует как бы своеобразная лестница. Переход от одной ступени к другой — ввысь — зависит от “выключения” страстей и чувств, желаний вплоть до смерти душевного тела — мертвости Господа Иисуса (II Кор. 4; 10).

Прикрепления: 9598014.jpg (50.9 Kb) · 3033546.jpg (90.2 Kb) · 8409697.jpg (45.0 Kb) · 6854741.jpg (50.9 Kb)



Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
 
Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)Дата: Вторник, 27.04.2010, 09:23 | Сообщение # 4
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 31
Репутация: 29
Статус: Offline
«открытым оком» том 3. Вопрос 1103: Несколько дней назад по телевизору показывали интервью с Зоей Крахмальниковой. Вы поддерживаете с ней сейчас переписку, чем она сейчас живет?

Ответ: Я уже говорил, и не раз, о Зое Крахмальниковой, о нашей первой встрече с ней, как я влюбился в нее, даже еще не встретившись с ней, за ее «Горькие плоды сладкого плена» о предательстве в церкви, о сергиевской декларации. Я так и не могу понять, почему у нас прервалась с ней связь.

На неё как-то всё навалилось вдруг после ее освобождения. Он отбывала в Горном Алтае в Усть-Коксе в то же самое время, когда я сидел в тюрьме, по той же самой статье. Я много раз был у нее на квартире, она жаловалась на измену мужа – Феликса Светова – и не могла простить его, последовал развод, размен квартиры, и она осталась одна, больная, с приступами, каким-то душевным заболеванием. Это писал мне писатель Александр Нежный. Но через других она сообщала, что письма мои получает, но не пишет, ибо не знает, что ответить. Для меня она так и осталась как Девора во Израиле. Да будет она благословенна у Господа во веки. Минуты, проведенные с ней, – это часть моей жизни, которую я вспоминаю с большим удовольствием. Где она сейчас? Говорят, что приняла монашество, да благословит ее Господь.

Знавал я нищего: как тень, с утра бывало целый день
Старик под окнами бродил и подаяние просил…
Но всё, что в день ни собирал, бывало к ночи раздавал
Больным, калекам и слепцам – таким же нищим как и сам.
В наш век таков иной поэт, утратив веру юных лет,
Как нищий старец изнурен, духовной пищи просит он, –
И всё, что жизнь ему ни шлет, он с благодарностью берет –
И душу делит пополам с такими ж нищими как сам.
1847 Я.П. Полонский

Вопрос 2459: Почему Зою Крахмальникову так быстро забыли и зарубежные и местные церковные деятели? Она же хотела и тем и другим добра.
Ответ: Не совсем забыли, иногда и печатают что-то. А вообще-то всё скоротечно и нет ничего постоянного. Разве люди не слышали о Достоевском, о Надсоне и о многих других добрых людях? Но в конкретной жизни с утра и до вечера где они и как влияют на жизнь нашу? Мы более зависим от городского транспорта, от телефона, от разбоя чиновников, от зарплаты, от пенсий, от растущих цен. Только очень немногие, искренно и глубоко верующие люди помнят о душе ежеминутно и смирятся пред лицом вечности. А остальные верят от посещения храма, до грома в небесах. Еккл.2:16 – «Потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым».
Зоя – подвижница и исповедница, и из женского рода в России я никого не могу рядом с ней по этим параметрам поставить. Она смело выступала и рассматривала дела правителей. Чего стоит её разбор поведения Ельцина и Путина в «Комсомольской правде» 25 янв. 2000 года, стр.7: «У России ночное и дневное сознание. Когда эти люди в бывшем Кремлёвском Дворце коммунистических съездов говорили о нравственности, а христианская позиция и есть позиция высоконравственная, они использовали христианство в демагогических целях…
Жириновский много паясничал, менял маски, Зюганов, коммунист, до сих пор не покаялся за то, что сделали его собратья по коммунизму, уничтожившие миллионы людей. О какой нравственности может идти речь?
Я поняла, что Ельцин неверующий, потому что он не знал, как себя вести во время благословения. Он стоял, опустив руки по швам, как солдат. А нужно было, когда его благословлял патриарх, сложить руки для благословения одна на другую на уровне груди, и в это время их крестит священнослужитель, а он целует благословляющую руку. Было ясно, что Ельцин этого не знает или же не хотел унизиться.
Ельцин очень много себе позволял. Самая главная его беда, что он не довёл суд над коммунизмом до конца. Почему Германия смогла восстановиться? Потому что пережила Нюрнбергский процесс – процесс очищения от фашизма. Мы процесс очищения от коммунизма не пережили.
Ельцин был самоуверенным человеком и пьющим, что известно всей стране. Президентом должен был стать человек, не знавший этого антидуховного климата, этой отравы власти советской. Может, мы и сейчас обречены, потому что готовы выбрать человека, пришедшего из очень страшной структуры, пронизанной духом советской порчи.

Я говорю о Путине. Как человек, раненный спецслужбами, я не могу с доверием отнестись к словам Ельцина. У меня был следователь, на которого ушёл почти год, драгоценный год моей жизни. Я не помню, чтобы слово «совесть» что-то значило для него и его коллег.
Путин – человек спецслужб…

Священники окропляют святой водой корабли и конторы, а они должны окроплять сердце верующего для того, чтобы оно было жертвенным и честным. Сама церковь в бедственном положении. Она не покаялась и не призвала народ к покаянию.

Все патриархи, все митрополиты, не были выбираемы. Они были назначаемы КГБ, эти документы открыты. Открыты архивы».
Откр.22:12 – «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его
».



Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
 
Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)Дата: Четверг, 09.12.2010, 06:46 | Сообщение # 5
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 31
Репутация: 29
Статус: Offline
Прем.Сол.6:5 - "Страшно и скоро Он явится вам, — и строг суд над начальствующими",

Прем.Сол.6:8 - "но начальствующим предстоит строгое испытание".

Сир.11:2 - "Каков правитель народа, таковы и служащие при нем; и каков начальствующий над городом, таковы и все живущие в нём".

http://video.mail.ru/mail/winnipeg77/_myvideo/319.html

Правители с незнаемых времён
Нуждаются в послушных и покорных,
Готовых умереть, пойти в полон,
И чтоб налоги драть с живых и мёртвых.

Искусственно кастрировали мозг,
И превращали в яростных манкуртов,
А внешне всё о’кей, наводят лоск,
Всех к коммунизму, дьявольским маршрутом.

Идеи разные, но всем конец один,
От Шариковых тошно и земному шару,
Им выпивка, и блуд, в достатке никотин –
От каждой подлости ждут жирного навару.

С собачьим сердцем жуткая толпа,
А их отростки пляшут на подмостках,
Один другого к пропасти толкать
Старается – зависит то от роста.

Иная личность – Ленин или Сталин,
Вчерашний Гитлер, дракон Мао-цзе-дун,
Холуи скрашивают зверские оскалы,
Пока их ветер перемен не сдул.

И, кажется, Бог землю позабыл –
Такие креатуры, змеи и масоны,
Фронтально душат, оголяют тыл,
Молитвы переполнены все стоном.

Везде перевороты, стачки, мятежи,
И всюду выскочки под лысого пигмея,
Как будто в мавзолее труп ожил, –
Гадёныши ползут, оттуда с ними змеи.

В безвыходности найден выход был, –
Довериться Христу, Его святому слову.
Смятение, сомнение пустить всё на распыл,
Спокойно внемля гласу Иеговы.

Всё занаряжено и будет только так,
И нас Бог сохранит в печи или в ковчеге;
Пример с колодцами даёт нам Исаак,
Богат он верой, разумом не беден.

26.07.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)




Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
 
Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)Дата: Вторник, 01.02.2011, 15:17 | Сообщение # 6
Супер главный
Группа: Главный Администратор
Вера: Православный христианин
Страна: Российская Федерация
Регион: Алтайский
Город: Барнаул
Сообщений: 7670
Награды: 31
Репутация: 29
Статус: Offline

Откр.9:2 - "Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух
от дыма из кладязя
".
http://video.mail.ru/mail/riph73/_myvideo/195.html

Лев.26:37 - "и споткнутся друг на друга, как от меча, между тем как никто не преследует, и не будет у вас силы противостоять врагам вашим".

Ис.19:2 - "Я вооружу Египтян против Египтян; и будут сражаться брат против брата и друг против друга, город с городом, царство с царством".

Мал.2:10 - "Не один ли у всех нас Отец? Не один ли Бог сотворил нас? Почему же мы вероломно поступаем друг против друга, нарушая тем завет отцов наших?"

Национализм, шовинизим, ненависть - не от Бога.



Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Более подробную информацию вы можете получить ЗДЕСЬ
http://www.kistine1.narod.ru
 
Православный форум Игнатия Лапкина "Во свете Библии" » Проповеди » Православные, пробудитесь! » Зоя Крахмальникова - герой веры
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

;
Статистика Форума
Последние обновленные темы Самые популярные темы Лучшие пользователи Новые пользователи
  • Дробот (Велинская) Анастасия Валерьевна (5)
  • Вопросы Игнатию Тихоновичу, на которые люди ждут ответ (3694)
  • 9. О святых постах в Церкви Христовой (30)
  • Троица (6)
  • Пасха Христова. Христос воскрес! - Проповедь 1. (10)
  • Благовещение Пресвятой Богородицы (12)
  • Крещение Господне (27)
  • Рождество Христово (20)
  • Новый год (24)
  • Украина 2022. События. Духовные причины. (9)
  • Вопросы Игнатию Тихоновичу, на которые люди ждут ответ (3694)
  • Вопросы Игнатию Тихоновичу, на которые люди ждут ответ (685)
  • Современное Православие. Нападки. Агрессоры. (194)
  • Комментарии к видеороликам на ютубе (165)
  • Пупков Сергей Павлович и собаки. (160)
  • 12. О поклонении Ангелам и святым (129)
  • 70 вопросов верующим в Троицу (116)
  • Признаки пришествия Антихриста. ЧИПЫ. Глобализация. (116)
  • Переписка с Соболевым Юрием Игнатия Лапкина (107)
  • Обманывал ли Бог? (105)
  • Игнатий_Лапкин_(ИгЛа)
  • Иулия
  • Admin
  • Ольга
  • Сергей-Пупков
  • VK
  • Андрей-Осипов
  • Michael
  • Игнатий_Лапкин-(ИгЛа)
  • Сергей_К
  • ВАЛЕНТИНА12
  • Еликонида_П
  • Alex
  • Осипов-Андрей
  • Ирина
  • Игорь_Дыбунов
  • Роман_Долгов
  • Vecheslav_Volkov
  • Starik
  • Анна_Оконешникова
  • marina_lapkina
  • vitaliy79
  • Иван_Сергеев
  • ДАННЫЕ_УДАЛЕНЫ
  • Светогор
  • Tonia
  • oxxxymoisey
  • Grabon79
  • olegvla
  • taras
  • Андрей_Егоров
  • AnastasiaFil
  • VVG1967
  • Николай-Пономаренко
  • aasemenov
  • Иван_Карпов
  • MaksimFedorov
  • Gleb_Severov
  • Юрий_коробейников
  • despot
  • Счетчик пользователей Пользователи сегодня 13.02.10 07.02.10

    » Зарег. на сайте
    Всего: 989
    Новых за месяц: 0
    Новых за неделю: 0
    Новых вчера: 0
    Новых сегодня: 0
    »
    Положения посетителей форума

    Rambler's Top100 статистика Маранафа: Библия, чат, христианский форум, каталог сайтов. ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU Добавить сайт Украина онлайн НикНок - каталог сайтов Graffiti Decorations(R) Studio (TM) Site Promoter